Выставив пять белых шаров в центре поля, Габриель приготовился нанести удар красным битком в противоположный угол. Методично, по очереди он положил все белые шары точно в одну лузу. Ему всегда нравился бильярд с его выбором угла для удара, с неповторяющимся рисунком расположения шаров.
Определенно игра помогала приводить мозги в порядок, когда требовалась ясность мысли.
Сделав последний удар, Габриель почувствовал, что кто-то стоит в дверях. Не распрямляясь, он поднял глаза и встретил ясный и энергичный взгляд. Усмешка появилась на его губах.
— Я все думал, сколько времени тебе понадобится, чтобы узнать обо всем.
Обманчиво равнодушный герцог Кингстон вошел в комнату. Себастьян всегда был в курсе светской жизни Лондона, даже когда месяцами не покидал Суссекса.
— Пока мне поведали три разные версии этой истории.
— Выбери самую плохую, и я ее подтвержу, — сухо предложил Габриель, откладывая в сторону кий. Для него было большим облегчением видеть отца, который всегда являлся неиссякаемым источником уверенности и душевного комфорта. Обменявшись решительными рукопожатиями, отец и сын коротко обнялись. Такое проявление чувств было несвойственно знати, однако кто сказал, что они обычная семья?
После добродушного похлопывания по спине Себастьян отстранился и окинул сына взглядом, полным внимания и заботы, что оживило в Габриеле давние воспоминания. От отца не ускользнул его усталый вид. Легким движением он взъерошил волосы Габриеля, словно тот был еще мальчишкой.
— Похоже, спать сегодня ты не ложился.
— Большую часть ночи прокутил с друзьями, — признался сын. — Все закончилось, когда мы упились настолько, что не могли понять, где верх, где низ.
Усмехнувшись, Себастьян снял плащ и бросил на стул.
— Мы так прощаемся с холостяцкими денечками, верно?
— Точнее сказать — барахтаемся, чтобы выплыть, как тонущая крыса.
— Что одно и то же. — Физически активная жизнь в городке Хероне-Пойнт, где находилось семейное поместье, позволила ему сохраниться и выглядеть раза в два моложе своего возраста. От постоянного пребывания на солнце его волосы покрылись позолотой, а лицо загаром. На этом фоне светло-голубые глаза сияли с потрясающей силой.
В отличие от своих сверстников, которые превратились в степенных и солидных мужей, герцог стал даже еще более энергичным не в последнюю очередь потому, что его младшему сыну едва исполнилось одиннадцать лет. Герцогиня Эви забеременела неожиданно, после долгого перерыва, когда уже начала думать, что больше не сможет родить. Так и получилось, что последняя дочь Серафина оказалась старше малыша на восемь лет. Эви была крайне смущена, обнаружив, что носит ребенка. Это в ее-то возрасте! Вдобавок муж начал подтрунивать над ней, заявляя, что она — ходячее подтверждение его мужской силы. И в самом деле, Себастьян стал держаться с большей значимостью во время ее последней беременности.
Их пятый ребенок был красивым мальчиком с темно-рыжими волосами, как у ирландского сеттера. Его окрестили Майклом Иво, но как-то так получилось, что задиристое второе имя подошло ему больше, чем первое. Превратившийся теперь в живого, неунывающего подростка, Иво сопровождал отца практически повсюду.
— Начинай, — сказал Себастьян, перебирая кии на стойке в поисках любимого. — Мне нужна фора.
— Черта лысого! — спокойно парировал Габриель, выставляя шары. — В прошлый раз ты продул мне только потому, что слишком часто позволял Иво бить вместо себя.
— Я предвидел проигрыш и просто прикрылся мальчишкой.
— А где Иво? Ни за что не поверю, что парень добровольно остался в девичьей компании.
— Он чуть не вышел из себя, — с сожалением сказал Себастьян. — Но я объяснил ему, что твоя ситуация требует моего индивидуального внимания. Как обычно, я кладезь полезных советов.
— О господи!
Габриель наклонился над столом. Он ударил по битку, который, в свою очередь, угодил по желтому шару и загнал его в лузу. Два очка. Следующим ударом отправил в лузу красный шар.
— Отличная работа, — похвалил отец. — Ну ты и дока!
Габриель фыркнул:
— Ты бы так не сказал, если бы увидел меня на балу у Човортов два дня назад. Обозвал бы круглым идиотом — и правильно! — за то, что попал в брачную ловушку наивной девчонки.