Михаил Немченко
РАССКАЗЫ
Рацпредложение
Перед самой командировкой старшему мастеру Хлебцеву на оперативке мылили шею.'
— …А теперь посмотрим, что творится в туалетах и бытовках, — с новым напором возвысил свой баритон начальник цеха, после того как были нанесены удары по ведущим цеховым недостаткам. — А творится там, товарищи, черное дело: несознательные элементы систематически вывинчивают бытовую технику для личных целей. Вот, полюбуйтесь. — Он жестом обличителя потряс перед собой листком бумаги. — В феврале вывинчено кранов, смесителей и прочего на 93 рубля. А в марте — уже на 112 рублей 30 копеек. Отвечающий же за данное оборудование старший мастер Хлебцев не ведет никакой борьбы…
— Что же мне, засады в туалете устраивать? — подал голос Хлебцев.
— Усиливай воспитательную работу! — вскипел начальник. — Общественность на дыбы поднимай! Учти, Хлебцев: чикаться с тобой не будем. Вплоть до ампутации премии!..
После этого Хлебцев две недели выбивал в Новокузнецке нержавейку, а сейчас вот, вернувшись из командировки, сразу вспомнил о нависшей ампутации. «Первым делом — в стенгазету… — соображал он, усаживаясь за свой стол. — «Мелкое выносительство — буржуазно-феодальный пережиток». Или нет, лучше так: «Вывинчиванию помывочной техники — крепкий заслон!..»
Тут дверь открылась и в комнате возник бригадир сантехников Темячкин.
«Сейчас оглоушит…» — завибрировало у Хлебцева где-то в самой середке.
— Ну… сколько? — нетерпеливо потребовал он.
— Ни одного.
— Не осталось?! — ужаснулся Хлебцев. — Все краны до одного?! Да нас же с тобой за это…
— Наградят, Борис Палыч, — с улыбкой заверил Темячкин. — Как обеспечивших крутой перелом. Я же говорю: ни одного выноса, вот уж целую декаду.
И видя, что начальник не верит ни единому слову, бригадир приладил свой плотненький торс к стулу и принялся рассказывать:
— Помнишь, Борис Палыч, после той оперативки зашли мы с тобой в умывалку. Ну и ты, значит, припечатал всю эту ситуацию фольклором, да в сердцах и тюкнул гаечным ключом по смесителю. Ну и погнул малость рожок-то… Прихожу наутро: все подчистую вывинчено, а этот, погнутый, целехонек. Тут меня, понимаешь, и осенило. Будто сваркой высветило… Моменталом запер умывалку да весь инвентарь и обработал. Которое погнул, по которому напильником да наждаком прошелся, чтобы, значит, хром содрать. А потом парням своим объяснил задачу — и они все остальные разборные точки — тем же манером… И поверишь, Борис Павлыч, с того дня — как отрезало! Спутали мы им все карты. Функционировать функционирует, а внешнего облика никакого нету. Ну и, значит, не позаришься. В общем, я так понимаю: рацпредложение нам надо подавать. Это ж верная тыщонка годовой экономии!..
— Тыщонка, — хмыкнул Хлебцев, загоревшимися глазами разглядывая бригадира. — Эх, Темячкин, Темячкин, мелко, брат, плаваешь! Да ты хоть понимаешь, какую мы с тобой золотоносную жилу… Посчитай-ка, сколько на заводе цехов! А если в масштабах области!.. А если… — От захватывающих дух перспектив Хлебцев даже привстал со стула. — Если не замыкаться в узких рамках помывочного оборудования?! Скажем, взять все электролампочки в общественных местах — да и сбрызнуть нитрокраской. Ведь это же, Темячкин, миллионы!.. Ну вот что, бригадирушка, придвигайся поближе, займемся рацпредложением. Значит, так, пиши: «Об улучшении сохранности техники коллективного пользования путем воздействия на внешний облик последней». Только закрой-ка сперва дверь на ключ. А то как бы нашу с тобой идею того… не вывинтили…
Хищница
И когда только за этих хищниц возьмутся? Ну прямо-житья от них не стало…
Как пошел матери семидесятый — стала я призадумываться. Сами понимаете: старушка одна в двухкомнатной квартире, случись что — локти ведь потом будем кусать… Думала я, думала — и говорю мужу: