Игорь Захаров в 1992 году в составе группы «East of Eden» пытался покорить США. Затем работал во множестве коллективов — от джазовых ансамблей до военных оркестров. В середине 1990-х Владимир Коровин уехал в Австрию по приглашению тамошней музыкальной академии. Он преподавал искусство игры на гитаре ученикам со всей Европы. Но, замученный ностальгией, вернулся на Урал. Сергей Курзанов уехал в Москву, где продолжил топтать эстрады заведений общественного питания. Перерыв в этом занятии он сделал лишь раз — в 2011–2012 годах, поработав вокалистом легендарной группы «Круиз».
Летом 2011 года «Флаг» выступил на летнем фестивале «Старый Новый Рок» в городе Заречном Свердловской области. Правда, из звездного состава второй половины 1980-х на сцене стояли только Курзанов с Коровиным. Лев Шутылёв и Александр Попов к тому времени уже ушли из жизни, а остальным ветеранам выйти на фестивальную сцену помешали разнообразные обстоятельства. Помогали Сергею и Володе молодые музыканты, но, несмотря на это, публика встречала «Флаг» с доброй ностальгией. Честные и искренние песни звучат хорошо вне зависимости от возраста их авторов и исполнителей.
«Рок-монолог „Люди“» (1984 — М)
«Поражение в кредит» (1985 — М)
«Мы из СССР» (1987 — М)
«Последний подъем» (1989 — М, сборник)
«Дитя иллюзий» (1991 — LP)
«Чайф»
«Мы собирали свою группу просто потому, что нам хотелось играть. Ни о каком успехе мы тогда не думали».
Владимир Шахрин
В начале 1970-х отец юного Володи Шахрина принес домой купленный с рук за 10 рублей магнитофон-приставку. К этому чуду советской бытовой техники в качестве бонуса прилагалась бобина с пленкой. На одной ее стороне был записан зальник «The Rolling Stones» «Get Yer Ya-Ya's Out!», а на обороте — сборник песен Тома Джонса. Спустя более чем 40 лет знаменитая группа «Чайф» выступала вместе с Томом Джонсом в Сочи. Ее лидер В.В. Шахрин с чувством жал английскому коллеге руку и признавался, что его баллады были первыми рок-песнями, которые он услышал в своей жизни.
Английского языка юный житель закрытого Свердловска не знал и знать не собирался. Еще в четвертом классе он честно сказал учительнице, что вряд ли когда-нибудь в своей жизни увидит живого иностранца, а поэтому ходить на ее уроки особого желания не имеет. Договорились так: он прогуливает английский, а она ставит ему «трояки». Записи на английском жажды к изучению языка Шекспира не пробудили, но вызвали жгучее желание научиться играть так же, как эти непонятно кто с магнитофонной пленки.
Отец, разбиравшийся в технике, спаял звукосниматель, прикрепил его внутрь семиструнной гитары и научил сына нескольким аккордам на ней. Аккорды были романсообразные и не очень напоминали не только «роллингов», но даже и Тома Джонса. Через несколько месяцев одноклассник показал, как играть на шестиструнке. И Володины навыки перешли на новую ступень. Была образована первая в его жизни группа. Из школьной пионерской комнаты стянули два барабана и присобачили их к стыренному с лестничной клетки кашпо для цветов. Бочку заменяло оцинкованное ведро, поставленное вверх дном. После второй репетиции, проходившей у Вовы дома на четвертом этаже, прибежали перепуганные жильцы первого и попросили прекратить безобразия. Пришлось перемещаться во двор. После первых ударов по струнам гитар, подключенных к самодельному усилителю, распахнулись окна женского общежития напротив и высунулись головы заинтересованных барышень. Это был успех! «Мы вовсе не думали завоевывать мир. Нам хотелось того же, что хочется всем тринадцати- четырнадцатилетним пацанам, — женского внимания. И мы вдруг обрели его», — рассказывает Владимир Шахрин.
В 1976 году в 10 «Б» пришел новенький. Пятнадцать суровых лет Вова Бегунов провел в военных городках с пропускным режимом и прочими прелестями гарнизонной жизни. Музыкой увлекся еще там. Сам пытался выпилить гитару, но опытным путем установил, что ДСП — не лучший для нее материал, и выпросил у родителей настоящий инструмент. В восьмом классе Вова играл на нем в школьном ансамбле «Цунами» песни Марка Болана, а потом гитара погибла. Мама поймала сына за курением и в воспитательных целях сломала об него дареный инструмент. Тягу к року это, однако, не отшибло. Когда семья переехала в Свердловск, Бегунов уже был законченным меломаном. «Пришел в школу, — вспоминал он, — а там эти обормоты кудрявые, Шахрин и Денисов, сидят на задней парте, пластинками меняются. У них уже какой-то аппарат был. Стал я с ними играть». Чтобы не путать двух музыкантов, Шахрина в школе стали называть Вованом, а Бегунова — Вовчиком.