на Стезю Добродетели»
«Были два друга — Коля и Леха. Волею судеб загнанные в студию, волею судеб вышедшие на сцену. Мы шли за обстоятельствами, но мы не рвались к славе…»
Алексей Могилевский
В 1977 году девятиклассника одной из уралмашевских школ Лешу Могилевского подозвал к себе молодой и прогрессивный учитель физики: «Ты, я слышал, музыкой увлекаешься? А не познакомиться ли тебе со студентами из пединститута, которые свой ансамбль создают?» Леша с должным вниманием отнесся к совету наставника и попал в первую в своей жизни группу, причем в качестве барабанщика. Коллектив репетировал на базе знаменитого ансамбля политической песни «Баллада», находившегося в тот момент в одном из периодов творческого полураспада и смены состава. Все участники группы были на несколько лет старше Могилевского, но несмотря на это Леха почти каждый вечер с диким удовольствием отправлялся через полгорода на очередную репетицию. «Я быстро понял, что педаль надо прикручивать к барабанной бочке, — делится своим первым опытом Алексей почти сорок лет спустя. — Сначала я этого не знал и бил по бочке так, что она уезжала далеко вперед, приходилось ловить ее ногой».
Помузицировав в пединституте около года, Леша, уже как исполнитель с опытом, был приглашен в ВИА Свердловского машиностроительного техникума. Именно там он состоялся как музыкант и понял, что участь его решена окончательно. Но с подачей документов в музучилище опоздал и по совету знакомых поступил в культпросветучилище («Кулек»). Карьера заведующего сельским клубом в Лешины планы не входила, но надо было где-то перекантоваться год до армии. И еще одно: парню вдруг очень захотелось освоить саксофон, а на эстрадно-духовом отделении «Кулька» это было возможно.
Проучившись год, получив крайне необходимые знания по пожарной безопасности и изготовлению наглядной агитации, Алексей благополучно отчалил в армию, а там снова — музыкальный ансамбль. Вернувшись, наконец-то поступил в музыкальное училище имени Чайковского, причем легко — конкурентов-духовиков на эстрадном отделении у абитуриента Могилевского просто не было.
За все время учебы в «Чайнике» Алексей получил всего две четверки по специальности — на вступительном и выпускном экзаменах. Всеми остальными оценками по основному предмету были двойки, переправленные на тройки. Он все четыре года сдавал одну и ту же джазовую пьесу, но преподаватели закрывали на это глаза — было понятно, что джазменом он не станет, пусть играет свои рок-н-роллы. Зато по всем остальным предметам, включая физкультуру и марксистско-ленинскую эстетику, Алексей был круглым отличником.
В 1982 году друзья помогли студенту-эстраднику устроиться в недавно открытый ДК УЗТМ руководителем ВИА цеха № 42. Ансамбль получил комнату, неплохой аппарат и имя «Январь», стал играть на многочисленных уралмашевских свадьбах и соревноваться на конкурсах заводской самодеятельности с ансамблем цеха № 46 «Акварель». «Январь» исполнял пугачевского «Бумажного змея» и «Я шагаю по Москве», которую Могилевский аранжировал в стиле кантри.
В составе этой группы получал свой первый опыт большой сцены 15-летний талантливый барабанщик Алик Потапкин, который крепко сдружился с худруком ВИА. Вскоре юный, но рано оперившийся драммер, к тому времени уже поступивший в музучилище, упорхнул из «Января» и начал работать в лучших ресторанах Свердловска. В одном из них, в «Старой крепости», Потапкин познакомился с костяком группы «Флаг» и быстро вписался в этот коллектив. «Флаг» как раз собирался записывать свой второй альбом, но для контраста с нежно-мяукающим голосом Саши Тропынина требовался вокал порезче. Алик вспомнил о своем старшем товарище и весной 1985 года привел Могилевского на запись. Так в активе Алексея появился первый магнитофонный альбом. «Для меня „Флаг“ был все-таки проходным местом, хотя мой голос звучит на большей части песен альбома „Поражение в кредит“. Лучше всего мне запомнилось, как наш поэт, добрейший Шура Пьянков, подолгу разъяснял смысл каждого из написанных им текстов. Это было забавно».
Окончание записи совпало с выпускными экзаменами в музыкальном училище. По распределению Могилевский уехал в село Черемисское Режевского района Свердловской области, где начал подымать культуру в должности заведующего местным клубом. Свободного времени оставалось много, а безысходной тоски еще больше. Все это стало поводом для сочинения собственных песен. Источников вдохновения было несколько: «Я крутил деревенские дискотеки, и меня одинаково перло и от цифрового звука „Modern Talking“, и от шуток „Videokids“, и от прочей пурги. Я всегда любил все красивое и нерок-н-ролльное. В то же время я до дыр заслушивал свежие кассеты БГ и Шевчука. Всю идеологию „Периферии“ я запихнул в свои песни». За год отшельничества написано было очень много: акустические песни для кухонь, более интеллигентная музыка, позже попавшая в альбом «Калейдоскопия», и деревенская разухабистость, ставшая основой «Угла». Кое-что из сочиненного в уральской глуши не реализовано до сих пор.