— Да, у меня все записано, — хмуро ответил Карр.
— Что ж, подобных прецедентов у нас не было, — сказал Уэнтворт. — Теперь мы получили весомые аргументы.
Он встал.
— Пойду посмотрю, в какой стадии находится зарядка мобилей, — и обратился к доктору Деновичу: — Присматривайте за вашим коллегой, сэр.
Психиатр коротко кивнул.
Когда мужчины остались вдвоем, доктор Денович с профессиональным вниманием посмотрел на пухлого американца.
— Вижу, вы пережили потрясение, доктор Карр. Почему бы вам не выпить снотворного, чтобы немного вздремнуть, пока не закончится переходный период?
Карр, прищурившись, посмотрел на старшего коллегу.
— Возможно, мои способности и в самом деле слабеют, — не стал спорить он, — но вам должно быть стыдно иметь мысли, подобные тем, что сейчас бродят в вашей голове.
Денович запротестовал:
— Я уверен, что вы ошибаетесь.
— Вы собирались забрать мои записи, пока я сплю, — обвиняюще сказал Карр.
— Да, я подумал о ваших записях, — не стал отпираться русский, — и понял, как они важны. Мне и в голову не приходило, что вы намерены их скрыть.
— Да, возможно, так и есть, — пробормотал Карр. — Прошу меня простить. Послушайте, мы оба на взводе. Давайте вместе проанализируем ситуацию.
Почему бы двум экспертам не попытаться извлечь максимум из слабеющего таланта Карра?
— Быть может, — сказал Карр в заключение, — наша дискуссия поможет мне сохранить мои способности?
Оба сошлись на том, что это превосходная идея, и занялись делом. Прошло два с половиной часа, а Карр так и не потерял своего дара.
Затем зазвонил телефон.
Это был Уэнтворт, сообщивший, что мобили наконец заряжены.
— Вы не хотите присоединиться к нам? — спросил полковник.
Денович объяснил, что они с Карром пытаются сохранить его способности и не хотели бы прерываться.
Когда Денович положил трубку и повернулся к Карру, он с удивлением обнаружил, что психолог сидит с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Но поразило его совсем другое: тело Карра совершенно обмякло. Денович склонился над ним, слегка встряхнул, но Карр не шевелился. Русский психиатр проверил пульс, прислушался к ровному дыханию. Карр крепко спал.
Доктор Денович не стал терять времени. Он достал шприц и сделал американцу укол снотворного. Затем дал поручение своей секретарше, которое должно было занять много времени — больше она не вернется в его кабинет. Быстро обыскав Карра, психиатр нашел связку ключей и, прихватив камеру, направился в американский сектор, где находился офис Карра.
Он не чувствовал вины.
«Сейчас не время проявлять щепетильность, — сказал он себе, — национальные интересы прежде всего».
Денович почти сразу же нашел заметки американца. Они оказались неожиданно объемными. Он быстро приготовил камеру и занялся привычным делом. Прошло полчаса. Денович все еще фотографировал бумаги Карра, когда у него за спиной послышался негромкий звук.
Деновича не так-то просто было вывести из равновесия. Он медленно повернулся, и его охватил страх.
Перед ним стояла фигура.
Русский никак не понимал, как это существо могли принять за человека. Поражала его невероятная худоба, черное лицо просто не могло принадлежать человеку. Но из-под длинного плаща торчали ноги… нет, ткань прилипла к ним, подчеркивая их форму! Профессиональный взгляд психиатра успел все зафиксировать в долю секунды.
В следующее мгновение в его наушниках по-русски прозвучал голос:
— Где… доктор Карр?
Денович никогда не мечтал о мученической смерти, да и сейчас не собирался геройствовать. Но, как не раз в прошлом, он столкнулся с коммунистической дилеммой. Партия всегда требовала делать то, что необходимо «для народа», даже несмотря на угрозу жизни. Иначе он будет вынужден отвечать на собрании перед своими товарищами по партии.
Он уже давно решил для себя эту проблему: критерий тут был один — вероятность разоблачения.
В данном случае вероятность равняется нулю, решил он. К тому же Денович пришел к выводу, что от него потребуется полнейшее сотрудничество — тогда у него есть шанс уцелеть.
— Одиннадцатью этажами ниже, в русском секторе. Он в моем кабинете — 422-Н, — хрипло ответил он.
Существо мрачно посмотрело на психиатра.
— Не бойся, — презрительно проговорило оно. — Мы не охотимся на людей. А поскольку ты мне сам все рассказал, я даже не стану воздействовать на твою память.
Ослепительная вспышка родилась на шлеме инопланетянина и ударила в лоб психиатра.