— Да.
— Вы не пострадали?
— Нет. А мне грозила опасность? — в его широко открытых глазах читалось удивление.
— А как насчет ваших способностей? — спросил Денович.
— О чем вы?
Денович был ошеломлен. Он и сам не знал, чего ожидать. Но только не такого исхода! Перед ним стоял обычный человек с обычными реакциями. И он ничего не помнил!
— Вы хотите сказать, — решил уточнить Денович, — что не помните ничего необычного?
Карр покачал головой:
— По правде говоря, доктор, вам известно об этом гораздо больше, чем мне. Как я оказался в вашем офисе? Я был болен?
Денович повернулся к Уэнтворту и беспомощно посмотрел на него. Он уже успел придумать свою версию случившегося, но ему не хотелось ее излагать.
— Полковник, — предложил он, — если вы поделитесь со мной новостями, я расскажу вам, что здесь было.
Уэнтворт сжато изложил все, что произошло за последние несколько часов. После телефонного разговора он вошел в состав одной из групп, разыскивающих Ксилмера. Несколько минут назад в коридоре заметили доктора Карра. Поскольку обитателям станции было запрещено выходить из своих домов, Уэнтворту сразу же доложили о появлении Карра. И он вернулся.
— Естественно, я спросил, что случилось, а он, как и следовало ожидать, рассказал, что проснулся, увидел тюрбан и пол, залитый необычным липким веществом.
Уэнтворт наклонился и кончиком пальца осторожно коснулся голубой жидкости. Ничего не произошло, и тогда полковник понюхал палец и скорчил гримасу.
— Должно быть, кровь инопланетянина, — заметил он. — Довольно сильный запах.
— Какого инопланетянина? — спросил Карр. — Послушайте, джентльмены, что…
Больше он ничего сказать не смог. Из шлема Ксилмера послышался голос, говоривший на английском:
— Мы слышали ваш разговор и пришли к выводу, что с нашим агентом произошел несчастный случай.
Уэнтворт сделал быстрый шаг вперед.
— Вы меня слышите? — спросил он.
Голос продолжал:
— Дайте нам точное описание состояния нашего агента.
— Мы готовы пойти вам навстречу, — спокойно ответил Уэнтворт. — Однако прежде мы хотим получить от вас кое-какую информацию.
— Мы находимся в трехстах тысячах миль от вашей базы. Через час вы нас увидите, и, если ваши объяснения нас не удовлетворят, база будет уничтожена. А теперь отвечайте. Быстро!
Угроза получилась чрезвычайно убедительной.
— О боже, — пробормотал кто-то.
После долгой напряженной паузы Уэнтворт спокойно и четко описал, что осталось от Ксилмера. Когда он закончил, голос приказал:
— Ждите!
Прошло не менее трех томительных минут.
— Нам необходимо знать, что именно произошло. Допросите доктора Карра.
— Меня? — едва слышно пролепетал Карр.
Уэнтворт приложил палец к губам и сердито зашипел на Карра. Потом жестами предложил всем остальным выйти из офиса, после чего кивнул Деновичу и Карру.
— Получите от него необходимую информацию! — приказал Уэнтворт Деновичу, затем на цыпочках вышел в соседнюю комнату и аккуратно закрыл за собой дверь.
Пока психиатр смотрел на Карра, пытаясь придумать, с чего начать допрос, он услышал, как полковник приглушенным голосом объявляет общую тревогу. Денович постарался не обращать на него внимания и повернулся к Карру.
— Доктор, — начал он, — что вы помните?
Американец сглотнул, словно во рту у него находилась какая-то дрянь, и поморщился.
— Как долго я нахожусь на лунной базе? — задал он ответный вопрос.
Тут только психиатр начал понимать, что произошло.
«Конечно, — подумал он, — Карр ничего не помнит с того момента, как прорезались его экстрасенсорные способности».
Он вспомнил, что Карр задавал вопрос относительно своей болезни.
«Конечно, — сообразил Денович, — Карр полагает, что сходит с ума!»
Он стоял, дрожа от возбуждения, молниеносный анализ ситуации открыл перед ним множество возможностей. Денович попытался представить себя на месте Карра.
И сразу понял, что его больше всего тревожит. Американский психолог только что признался русскому коллеге, что теряет рассудок!
— Доктор, почему вы полагаете, что сошли с ума? — мягко спросил Денович.
Карр колебался, и тогда психиатр добавил:
— Наши жизни зависят от вашего ответа. Вы ничего не должны скрывать.
Карр вздохнул.
— У меня симптомы шизофрении, — ответил он.
Казалось, еще немного — и американец расплачется.
— Подробности! И поторопитесь!
Карр с трудом улыбнулся.
— Все очень серьезно. Проснувшись, я уловил сигналы.