– Ты ведешь себя очень странно, – нахмурился Эван.
– Сегодня вообще очень странный вечер.
Вдруг Джулия услышала странный звук – тихое жужжание.
Эван поморщился:
– Извините. – Он достал мобильный из кармана и приложил к уху. – Да, Эван Фрост слушает. – Пауза. – Да, именно так.
Последовала еще одна пауза: слушая говорящего, Эван недоуменно переводил взгляд с Джулии на Генри.
Джулия физически ощущала тепло, исходившее от Генри, который стоял сзади. Ей не хотелось ни оборачиваться, ни что-то говорить. Она знала, что произойдет, если ей не удастся убедить Эвана просто повернуться и уйти с ней. Он убьет Генри не задумываясь. Не имеет значения, что они братья, и не важно, сколько времени они провели вместе как люди и как вампиры. Один из них должен умереть. И еще она была уверена, что Генри и пальцем не шевельнет, чтобы защитить себя: он потратил свою жизнь на то, чтобы уберечь младшего брата от беды, и не поднимет на него руку даже под страхом смерти.
Джулия знала: невозможно полюбить кого-то за несколько минут, полюбить так сильно и глубоко, чтобы круто изменить свою жизнь ради спасения любимого. И все же именно так она собиралась поступить сейчас – уехать с Эваном на край света, если это спасет Генри.
– Не делай этого, – прошептал Генри. – Пусть он убьет меня. Так всем будет лучше.
– Замолчи, – прошептала в ответ она.
Разговаривая по телефону, Эван смотрел в сторону и все больше мрачнел.
– Не понимаю! Хорошо, если вы настаиваете… – Он снова повернулся к Джулии и Генри. – Это колдунья. Та самая, которая творила заклинание насчет родства душ. Она хочет, чтобы я включил громкую связь. – Он нажал кнопку и вытянул руку с телефоном.
– Вы меня слышите? – спросила колдунья.
– Э-э… да, – неуверенно проговорила Джулия.
– Я вас прекрасно слышу, – твердо ответил Генри.
– Очень хорошо. – Колдунья кашлянула. – Боюсь, я допустила ошибку. Ума не приложу, как это получилось.
– Ошибку? – встревожился Эван. – Что вы хотите этим сказать?
– Когда вы были у меня вчера, мистер Фрост, я все время чувствовала какую-то помеху, искажение. Это ощущение прошло только сейчас. Мой хрустальный шар вдруг вспыхнул как фонарь. И тогда я окончательно поняла, что произошла ужасная ошибка. Я имею в виду свои вчерашние слова.
Эван все еще сжимал в руке мачете. Он внимательно посмотрел на Джулию:
– Никакой ошибки. С вашей помощью я снова обрел свою любимую и от всего сердца благодарю вас. Вы заслужили каждый пенни своего гонорара. Она моя навеки. Наши души воссоединились. Я еще никогда не испытывал такого сильного и глубокого чувства.
– Джулия Доннер предназначена не вам, – просто ответила колдунья.
– Простите? – не понял Эван. – Я, кажется, плохо расслышал…
– Знаю, что это звучит странно. Да, произошла ошибка. Вчера моя энергия пошла не по тому каналу, и я сама не понимаю, почему так случилось. Поблизости не было другого живого существа. Не понимаю…
– Ябыл там, – тихо сказал Генри.
– Простите? – переспросила колдунья.
– Я был там, – повторил Генри. – Я выследил Эвана. Хотел узнать, где искать его возлюбленную, чтобы найти ее и убить, прежде чем она снова заманит моего брата в свои злые сети.
Последовала очередная пауза, потом колдунья спросила:
– И она умерла?
– Нет, жива еще, – подала голос Джулия, – жутко напугана и потрясена, но все-таки жива.
– Хорошо, – с облегчением вздохнула колдунья. – Наконец все выяснилось. А я-то подумала, что допустила промашку, чего раньше не бывало. Спасибо! Видите ли, речь идет о моей репутации, а я, знаете ли, лучшая в своем деле и занимаюсь этим не одно столетие. Но я не знала, что вчера у меня были два брата. Теперь понятно: я назвала суженую Генри, а не Эвана.
Джулия и Генри переглянулись. Он сглотнул:
– Но это невозможно. У меня нет никакой суженой.
– Просто раньше вы не обращались ко мне за помощью, поэтому не знали о ней. А теперь она нашлась. Мои поздравления! Желаю счастья. Я пришлю вам счет.
Джулия окаменела. Значит, сильное влечение, которое она мгновенно почувствовала к Генри, объясняется тем что они – родственные души, до сих пор не встречавшиеся?
– А как же… – Эван растерянно опустил нож. – Но какого черта?
Колдунья нервно кашлянула:
– Мои извинения за причиненные неудобства, Эван. Кстати, я все-таки нашла реинкарнацию вашей бывшей подруги Катерины.
Лицо Эвана вновь просветлело:
– Где она? Где моя любимая?
– У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Плохая – что ее душа переселилась в собаку. В питбуля.
Плечи Эвана опали.
– А какая хорошая?
– Собака живет в том же городе, что и вы. Вам будет несложно ее увидеть.
Эван пожевал нижнюю губу:
– Да. Адрес мне понадобится.
Он отключил громкую связь.
– Генри, – сказал он, – мне очень жаль, что все так вышло. Ты не обижаешься на меня?
– Считай, что все забыто, – ответил Генри.
Эван отошел в сторону, прижимая телефон к уху.
– Да уж… – сказала Джулия, помолчав немного, – славный выдался вечерок, а?
– Я приношу свои извинения за все, что здесь произошло.
Она сурово сжала губы:
– Лучше сразу скажу, что до сих пор не до конца верю в это самое родство душ.
– Нет? – Генри приподнял бровь.
Джулия покачала головой:
– Это за пределами моей зоны комфорта.
Он угрюмо кивнул:
– Да, я себе представляю.
– И все же…
– Да?
– И все же я не возражала бы узнать об этом побольше, – улыбнулась Джулия. – Если ты, конечно, не против меня просвятить.
– Меня легко уговорить, – улыбнулся Генри в ответ. – Ты прощаешь меня за то, что я пытался тебя убить?
– Пока нет. Но если у нас впереди вечность, может, когда-нибудь и прощу. – Она взяла его руку в свою. – А для начала было бы неплохо выпить.
– Отличная идея!
Мир оказался гораздо больше, чем ей представлялось раньше. И он полон самых разнообразных существ вроде красавцев-вампиров и колдуний, разыскивающих реинкарнации умерших любимых.
Неужели одноглазый Генри – действительно родственная душа, мужчина, которого она ждала всю жизнь, а может, и несколько жизней?
Джулии очень хотелось разобраться…
А без коктейля «Голубая волна» тут точно не разберешься.
РЕЙЧЕЛ КЕЙН
Рассказ Смотрительницы Погоды
Я люблю океан. Мне нравится слушать, как гулко и мерно бьются волны о берег, и смотреть, как восход превращает бесконечное мерцание в чашу, полную драгоценных камней – рубинов и сапфиров с густыми вкраплениями бриллиантов.
Люблю океан, но плавать в нем – ни-ни! По той же причине, по которой Смотрители Погоды – те, кто способен влиять на воду и воздух, – не любят летать. Висишь в чужеродной среде, которая к тому же инстинктивно сознает твое присутствие и то, что ты потенциально опасен. Воздух всегда дает сдачи. Океан ждет удобного момента, а это в каком-то смысле даже хуже: доверяешь ему, а потом оказывается, что напрасно.
Вот я и не плаваю. В сезон надеваю купальник и лежу на песке, а временами, когда становится слишком жарко, осторожно подставляю ступни набегающим прохладным барашкам. Но иногда, поджариваясь на солнце, я смотрю на людей, резвящихся в волнах, и мечтаю о таком же веселье.
– Надо бы и нам туда, – сказал Дэвид.
Как всегда, угадал мои мысли.
Я повернула голову и сдвинула темные очки на кончик носа, чтобы посмотреть ему в глаза. Мой любимый лежал на солнце в одних черных плавках, – между прочим, очень приятное зрелище, и не для меня одной. Дэвид – джинн, из тех древних джиннов, которые в бутылках. Поэтому кем хочет, тем и представляется.
Для меня он всегда одинаков – высокий, жилистый, стройный, с мускулатурой бегуна. Мышцы четко очерчены, но не бугристые. Кожа у него того роскошного оттенка между золотом и бронзой, который невозможно ни обрести в солярии, ни получить из баллончика, как ни старайся. Дэвид полуобернулся ко мне, приподнявшись на локте. Он любит круглые очки, придающие ученый вид, но сегодня их не надел, отчего его притягательность сразу подскочила от «тлеющей» до «термоядерной». Шевелюра у него слегка растрепалась, и в ней играли отблески золота и каштана.