Пара его дружков посмотрели на меня и Дэвида. Как минимум один из них, кажется, хотел встать на сторону Качка. Я размягчила песок и под их ногами – так, чтобы они провалились примерно на фут.
– Ой-ой, – сокрушенно проговорила я. – Зыбучие пески. Кто бы мог подумать, что такая беда вдруг постигнет пляжи Флориды? Ну что, дружок, как тебе там?
Качок заорал. Я не стала его слушать. Легкие у него не пострадали.
– Что скажешь? – спросила я Дэвида. – Может, сходить позвать кого-нибудь на помощь? Наверное, надо бы…
– Ты хочешь пойти прямо сейчас?
– Очень уж громко он орет. Отдыхать мешает.
Дэвид покачал головой, но мне было понятно, что он не сердится, а веселится. Я нарочито медленно собрата вещи, сложила полотенце, убрала лосьон и воду. Качок продолжат вопить, в основном неразборчиво, но время от времени знакомил меня с абсолютно новыми выражениями. Его приятели благоразумно отошли и глядели на нас, соблюдая дистанцию.
– А если бы они были вооружены? – спросил Дэвид очень тихо, перегнувшись через меня, чтобы взять корзину для пикника.
Я в ответ повела плечом:
– Мы бы все равно с ними разобрались. Честно говоря, сложно спрятать пистолет в плавках – заметут за нарушение благопристойности. Мы ничем не рисковали.
– Тебе хотелось с ним сцепиться.
– Ничего подобного, они первые начали. Я просто не стала увиливать.
Дэвид посмотрел на меня с того берега огромного океана лет. Иногда – редко, но остро – я вдруг понимала, как он стар и сколько у него опыта.
– Тебе необходимо учиться и увиливать тоже, – проговорил он. – В старые времена законы чести требовали, чтобы никто не уклонялся от вызова, – это считалось позором. Сейчас можно выбирать. Хорошо бы тебе потренироваться и в этом.
Я его поцеловала. Не могла удержаться – его губы были так близко, приоткрытые и теплые. Это было томительно, сладко, за поцелуем таилось темное упоительное обещание, что будет гораздо лучше.
– Давай туда, – показала я на дальний конец пляжа за мысом, где никого никогда не было. – С глаз долой.
– Разумно, – кивнул Дэвид. Мы двинулись по раскаленному мерцающему песку, огибая редкие коврики и зонтики зевак, которые стояли кругом и рассчитывали на продолжение концерта. – А его тут оставим?
– А что ему сделается? Я же его не придавила. Захотят – выкопают.
– Джо, да ты… – Давид осекся и остановился. Повернул голову и вгляделся в море. – Ты слышала?
Я сосредоточилась. Доносился только неумолчный рев прибоя, заглушаемый настырным нытьем Качка.
– Что – слышала?
– Кто-то зовет на помощь.
Как только Дэвид это сказал, я заметила человеческую фигуру, поднимавшуюся из воды чуть дальше по пляжу, – мальчик, лет шестнадцати. Он упал на четвереньки в шипящую пену, и его вырвало впечатляющим фонтаном воды.
Я вытащила из сумки полотенце и помчалась к нему:
– Эй! Ты как?
Укутав полотенцем трясущиеся плечи, я стала яростно его растирать, а он кашлял, икал и выплевывал остатки морской воды, которой успел наглотаться. Вокруг рта и носа подсыхала белая пена. Парень и правда едва не утонул.
– Давай сядем. Дэвид, помоги.
Мы вывели мальчика на пляж и усадили на сухой песок, накрыв полотенцами. Его всего колотило. Кожа – в нормальном состоянии цвета слабого какао – приобрела нездоровый пепельный оттенок, а глаза были пустые от потрясения.
Я взяла его за руки и сжала их. Взгляд у него понемногу сфокусировался, отвлекся от жутких воспоминаний, мелькавших в голове.
– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь говорить тихо и ласково. – Меня – Джоанна.
– Кэл, – ответил он, – Кэлвин Харпер. – И вдруг, будто собственное имя стало ключом к замку, запиравшему разум, его лицо вспыхнуло чувствами. Паникой. – Где Паркер? Паркер у вас?
– Паркер – это кто?
Он не ответил. Попытался встать на ноги, но я положила руки ему на плечи и усадила обратно. Когда я коснулась его кожи голыми руками, во мне пробудились силы Земли. Они поднимались медленным, теплым биением от подошв и выходили через кончики пальцев, наполняя тело Кэлвина призрачной золотой волной. Он не пострадал, просто был измучен битвой с океаном, и в легких еще остались вода с пеной, но я сосредоточилась на миг и все расчистила. Зато душа у него была полна страха.
– Паркер, – повторила я. – Паркер – это кто?
– Моя девушка, – выдохнул Кэл. Он потер лицо и коротко стриженные волосы обеими руками, словно пытался соскрести ужас и горе. – Я ее бросил. Не мог ухватить. Она тонет.
Я обернулась, посмотрела в волны и никого там не увидела.
Развернувшись обратно, я посмотрела на Дэвида, который как раз ставил на песок корзину для пикника.
– Сдается мне, мы сейчас пойдем купаться, – сказал он.
Тут уже не отвертишься.
Что меня удивило – так это то, что в воде было приятно. Я давным-давно не плавала в океане по своей воле. Первый удар холодной волны меня огорошил, но потом тело приспособилось, и, когда прибой баюкал мои колени, я уже привыкла к воде. Рядом со мной Дэвид пристально изучал горизонт. В его глазах появился жаркий золотой отблеск – сейчас он был куда больше, чем человек. Кожу залило бронзовое сияние, словно живой металл.
– Видишь что-нибудь? – спросила я.
– Вон она, – ответил он и показал. – Сейчас притащу. Жди здесь.
Я не успела с ним согласиться, как – бульк! – следующая волна будто стерла его с горизонта. Дэвид умел перемещаться в мгновение ока, но взять с собой меня не мог. Мне приходилось путешествовать по старинке.
Собственно, поэтому он и велел мне оставаться на месте. Беда в том, что и девушку он должен был притащить обратно по старинке. Естественно, быстрее, чем приплыл бы человек, но булькнуть ее из точки А в точку Б, не оставив частично позади, он не мог.
Ненавижу ждать! Вообще-то, я не собиралась лезть в воду, но поплыла. Прохладная вода бодрила, а обленившиеся мышцы на внутренней стороне рук начали приятно ныть. Я шла навстречу каждой волне и уплывала все дальше и глубже. Дэвида по-прежнему не было видно. Над головой парили белые облачка, теснившиеся на горизонте, словно пар над водой.
Я уверенно плыла в ту сторону, куда показал Дэвид. Шестым чувством изучала пространство вокруг, словно обшаривала воду радаром. Это вышло само собой, я ничего такого не собиралась делать. Поначалу ощущала лишь мелькающие мимо силуэты рыб, которые старались держаться подальше и от бурного прибоя, и от моих брыкающихся ног, но затем чувство океана стало глубже, острее, и я ощутила, как вокруг меня сплетается обширная сеть. Это было иначе, чем жить на воздухе, – ближе, что ли, теснее. Я – инородное тело в мире, который во мне не нуждался, а это очень странное чувство.
По воде до меня донесся порыв жара – приближался Дэвид, и я сменила курс, идя ему навстречу. Рядом с ним – нет, вокруг него – происходило что-то непонятное. Вдруг он сбавил скорость.
Чтобы Дэвид тормозил! Бред! Я стала грести быстрее. Взметнувшись на гребень следующей волны, я заметила его. Он по-прежнему двигался вперед, держа спасательским захватом обмякшую молоденькую девушку. Вдруг на моих глазах они оба исчезли под водой, словно их дернула невидимая веревка.
Дьявол!
Я нырнула.
Сначала я обнаружила девушку – она медленно шла ко дну, словно парящий призрак, мирный и молчаливый. Я схватила ее, метнулась обратно к поверхности и высунула лицом наружу. Она не дышала. Я нажала ей на диафрагму, чтобы выгнать воду из легких, и была вознаграждена – раздались кашель, плеск и натужное дыхание. Девушка дико замахала руками, но мне удалось удержать ее над поверхностью.
Куда же запропастился Дэвид?!
Я выпустила щупальца шестого чувства вниз, а не в стороны, направила их в мир тяжести и тьмы, где людей обычно не найдешь. Жизни там было в изобилии – холодной, чуждой жизни, такой непохожей на мое нынешнее человеческое обличье.
Дэвид оказался внизу – он дрался, с чем-то большим и, очевидно, сильным, потому что джинна так просто не скрутишь. Я ощутила удары не только через воду, но и на эфирном уровне – на уровне выше реальности, в которой обитаем мы. Энергия так и крутилась, набрасывалась сама на себя извращенно и разрушительно.