Она слегка перевела дух:
– Ну вот, вы сами это сказали.
– Что вы хорошая актриса?
– Да никакаяиз меня актриса! Мне даже не доверили роль в школьном спектакле в шестом классе. – Джулия ухватилась за соломинку. Ее инстинкт самосохранения работал с огромным перенапряжением. – И главное – вы не хотитеменя убивать.
– Не хочу?
Она покачала головой:
– Вы не убийца.
Он прищурился:
– Вы меня не знаете.
– Я хорошо разбираюсь в людях.
– Да? Я хватаю вас на улице, тащу в темный переулок, приставляю нож к горлу… И вы станете меня уверять, что я не способен на убийство? Может, вы хотите меня перевоспитать, так как под грубой оболочкой узрели красоту моей души?
Она сглотнула:
– Согласна, это было бы наивно.
– Более чем наивно. А наивной вы в прежней жизни не были. А были вкрадчивой и хищной, как лисица, играли людьми и заставляли их делать то, что вам было нужно.
– Даже вас?
Генри снова помрачнел:
– Пытались, но не вышло. Я не поддался вашим чарам. Красивого личика недостаточно, чтобы задурить мне голову.
– Вы голубой?
По лицу Генри Джулия поняла, как он потрясен ее предположением.
– Нет.
– Но вам не нравятся женщины?
– Я не голубой, – проворчал он с досадой. – И мне нравятся женщины. Мне выне нравились. Я видел насквозь вашу лживую сущность, а бедный Эван ничего не замечал.
– Как звали ту женщину?
– Катерина.
– Итак, Катерина бросилась вам на шею, хотя уже была подругой Эвана…
– Шлюхой она была, а не подругой!
Джулия пропустила это уточнение мимо ушей.
– Итак, она приставала, а вы и ухом не повели. Ни в одном глазу? А ведь красивая была, да?
– Я уже сказал: ее красоты не хватило, чтобы вскружить мне голову. Кроме того, она, то есть вы… – он досадливо поморщился, – вы принадлежали моему брагу. Я не мог бы так поступить с ним, даже если бы почувствовал влечение. Но я не почувствовал.
– Она ведь поцеловала вас?
– Она пыталась делать не только это, когда я лежал связанный. Перед тем, как лишить меня глаза. – Он дотронулся до своей повязки. – Ее поцелуи не вызвали во мне ничего, кроме отвращения. Целоваться с женщиной, которую презираешь…
Джулия привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Генри. Она почувствовала, как он резко вдохнул от неожиданности. Он был потрясен. Черт возьми, она сама была потрясена!
Что она делает?
Раздался громкий металлический звук: нож упал. Джулия немного побаивалась того, что будет дальше, – при его-то нелюбви к поцелуям. Но ее, в отличие от подруги брата, Генри не оттолкнул, чтобы с отвращением стереть слюну со своих губ. Его сильные руки обхватили ее за талию, и он прижал ее к своему горячему телу. Когда язык Джулии добрался до языка Генри, поднявшаяся в ней волна желания едва не сбила ее с ног.
Этот сумасшедший вампир с горячей кровью умел целоваться. И кажется, прекращать не собирался. Теперь Джулия чувствовала клыки – они стали больше, чем минуту назад. И она могла бы поклясться, что, пока длился поцелуй, увеличились не только его клыки.
Похоже, он все-таки не голубой.Слава богу!
Но почему?Она вдруг осознала всю дикость своих мыслей. Почему «слава богу»?
Итак, за один вечер она успела поцеловаться с двумя сумасшедшими вампирами. И как ни неприятно в этом себе признаваться, поцелуй одноглазого понравился ей гораздо больше.
– Подожди… – Генри с усилием оторвался от нее. Его единственный глаз опять почернел. – Черт возьми, что это было?
Ее губы припухли.
– Ах, извините, это я случайно, – задыхаясь, проговорила она.
Он поморщился, как от боли:
– Вы мне отвратительны!
– Вы очень оригинально выражаете свое отвращение.
– Зачем вы меня поцеловали?
– А зачем вы ответили на мой поцелуй?
– Это не смешно! – взревел он.
– Я вовсе не смеюсь. А просто пыталась доказать вам, что не являюсь подругой Эвана. Вы же сказали, что вам не нравилось целоваться с Катериной.
– Так вы поцеловали меня, чтобы доказать, что я ошибался? – Он тряхнул головой, и его единственный глаз расширился. – Вы по-прежнему коварны!
Голос Генри звучал грубо и хрипло, но он не отодвинулся от нее и не подобрал свое упавшее на землю оружие. Джулия протянула руку и нежно дотронулась до его черной повязки:
– Я никогда бы не сделала с вами ничего такого!
Он вздрогнул от ее прикосновения, но все-таки не отстранился.
– Что, черт возьми, со мной происходит?
– Подозреваю, что вы расхотели меня убивать.
Он порывисто вздохнул:
– Да, расхотел.
– Приятно слышать.
Он помолчал с минуту.
– Не понимаю, что происходит! Получается, что вы – не она? Но вы обязаныбыть ею. Колдунья никогда не ошибается! За тысячу лет ни разу не ошиблась. – Он покачал головой. – И тем не менее я чувствую, что вы отличаетесь от Катерины. Когда она меня поцеловала, я почувствовал лишь холод. А от вашего поцелуя бросает в жар.
Джулия посмотрела ему в лицо.
– Ваш глаз по-прежнему черный, – заметила она.
– Сильные эмоции, такие как боль, гнев… или желание, возбуждают аппетит. – Его взгляд был прикован к ее рту. – Больше мне нельзя вас целовать. Это слишком опасно.
– Слишком опасно?
Он кивнул:
– Вы предназначены Эвану. Даже если вы изменились. – Голос Генри дрогнул. – Возможно, человек не обречен оставаться прежним в следующих перевоплощениях. Что ж, я был бы рад за него. Вдруг моему брату наконец повезло?
Он по-прежнему уверен в том, что они с Эваном созданы друг для друга. Неужели правда? Конечно, она отмахнулась от этой мысли, когда ей пытались навязать ее силой. А если рассудить спокойно? В конце концов, до сегодняшнего вечера она даже не знала о существовании вампиров. Но оказалось, что они существуют! Теперь она не может отрицать этот факт, даже если бы захотела. Почему бы тогда не допустить и родство душ? Хочется ли ей, чтобы кто-то любил ее целую вечность? Еще как! Джулия никогда раньше не любила и уже думала, что с ней этого не случится. А вдруг она ни с кем не сближалась именно потому, что подсознательно ждала сегодняшнего вечера и встречи с родственной душой?
Если допустить такое, значит, Джулия всю жизнь ждала Эвана.
Но Эван ей не нравится! Он вполне привлекателен, но настоящего, сильного влечения у нее к нему нет.
«Такого, какое ты чувствуешь к Генри? – спросила себя Джулия, сознавая всю нелепость вопроса. – Да, именно такого», – ответила она себе.
– Итак, что же нам делать? – спросила она.
Генри пристально посмотрел на нее:
– Я сожалею о том, что говорил.
– О чем именно?
– Что вы некрасивая. Это была ложь. Вы очень красивая женщина.
– Но по сравнению с настоящей Катериной…
– Ее красота была холодной. К этой женщине не хотелось прикасаться. А к вам, – он по-прежнему обнимал ее за талию, – очень хочется. Вы все еще боитесь меня?
– Наверно, надо бы опасаться, но я перестала бояться в тот самый миг, когда поцеловала вас.
– Понятно. – У Генри сделалось напряженное лицо, и он отвернулся. – Мне будет очень тяжело видеть вас рядом с моим братом, знать, что вы счастливы с ним. – Он помотал головой, словно пытаясь отогнать от себя неприятные мысли. – Не пойму, что происходит. Со мной никогда такого не бывало.
– Со мной тоже.
Он опять поймал ее взгляд:
– Правда?
Она кивнула.
И именно в этот момент у Джулии возникло очень странное ощущение – будто где-то очень глубоко внутри у нее что-то щелкнуло.
– Что случилось? – Генри учащенно задышал. – Неужели это то, о чем я подумал?