Разумеется, сначала его нужно найти. Натан со злостью ударил кулаком по крыше джипа и развернулся к своему автомобилю. Развернулся и замер на месте.
На снегу возле его «блейзера», вытянувшись во всю длину, словно собака у камина, лежал волк. Только зверь был в два раза больше самой крупной собаки, какую Натан когда-либо видел. А вот с волком такого размера ему однажды довелось повстречаться. И даже застрелить, когда хищник бросился на Эмму.
Но этот волк не зарычал, не ощетинил густую темную шерсть и не оскалил клыки. Он лишь повернул голову, приподнял уши и взглянул на человека глазами янтарного цвета.
Натан потянулся рукой к пистолету, но решил не доставать его из кобуры. Пока не стоит. Он отступил в сторону и начал по широкой дуге обходить хищника, чтобы выйти к машине с другой стороны. Но остановился, когда волк вскочил и неспешной рысцой побежал к джипу.
Хищник принюхался к снегу возле спущенного колеса, затем продолжил бег. «Ищет знакомый запах», – догадался Натан и немного расслабился. Тем временем волк начал разрывать лапами небольшой сугроб, нанесенный ветром вокруг заднего колеса.
Вдруг зверь остановился, посмотрел на мужчину и сел. Но как только Натан отвернулся, волк довольно заурчал и своим длинным носом вытолкнул что-то из сугроба.
Маленький черный комочек прокатился по снегу, оставляя за собой розовый след, и Натан внезапно почувствовал, как его желудок болезненно сжался.
Волк отступил на пару шагов и снова уселся. Мужчина осторожно приблизился к джипу и перевел взгляд с хищника на лежащий в снегу предмет. Спазм в желудке повторился, а еще через мгновение Натану показалось, что земля качается у него под ногами. Он присел на корточки, пережидая внезапное головокружение.
Там на снегу лежал большой палец человеческой руки, все еще обернутый в обрывок кожаной перчатки.
С ума сойти! У него все-таки будут отпечатки пальцев преступника! Все еще не веря собственным глазам, Натан снял шапку, пригладил рукой волосы и внимательно посмотрел на зверя:
– Что ты за дьявольское создание?
В ответ – молодой человек мог бы поклясться в этом – волчья пасть растянулась в совершенно человеческой усмешке. В то же мгновение Натан отчетливо вспомнил, как на кухне у тети Летти Эмма неудачно пошутила про оборотня.
Господи! Неужели он действительно способен поверить, что это не волк, а человек? Что это Эмма?
Нет, нужно все-таки спать по ночам, чтобы потом не мерещилась всякая ерунда. Натан прогнал глупые мысли и остановился. Волк пробежал мимо, задев его ногу. Натан проследил за хищником, пока тот не скрылся за поворотом шоссе, затем вернулся и подобрал откушенный палец. О странном звере он может подумать и позже, а сейчас необходимо заняться делом.
Пятнадцать минут спустя Натан резко ударил по тормозам, заметив того же волка на обочине шоссе. Машина пошла юзом, но потом сцепление с дорогой все-таки восстановилось. А вот сердце водителя еще долго не могло успокоиться.
Он вылез из машины и погрозил пальцем хищнику:
– Ты хоть понимаешь, насколько это глупо?
Наверное, не намного глупее; чем разговаривать со зверем.
А когда волк отбежал на несколько шагов и выжидающе посмотрел на него, Натан и вовсе почувствовал себя идиотом.
Это был съезд на лесную дорогу. И зверь все дальше и дальше уходил по ней в сторону от шоссе, время от времени нюхая снег и оглядываясь на человека.
– Издеваешься, да? – невольно усмехнулся Натан.
Нет, ему не почудилось. Волк действительно замотал головой в ответ на его вопрос.
Натан поплелся следом за хищником:
– Все равно ни один присяжный не поверит в такую чушь.
Эмма еще не совсем проснулась, когда услышала, что Натан вернулся. Она уткнулась носом в подушку и слушала, как тетя Летги расспрашивает его о расследовании, о состоянии машины Эммы и что он предпочитает на завтрак – рулет или пирожки с мясом. Затем тетя отослала Натана с кухни с поручением разбудить принцессу, собравшуюся, вероятно, проваляться в постели до вечера.
Сама принцесса считала, что имеет право спать столько, сколько захочет. За это утро она пробежала не меньше сорока миль. Оставив Натана на шоссе, она еще обшарила добрую четверть города, пытаясь отыскать по запаху след преступника.
Но, к сожалению, ничего не обнаружила.
Натан зашел не постучавшись. У Эммы перехватило дыхание, когда он закрыл за собой дверь и приблизился к кровати. Затем разулся и скользнул под одеяло, прижавшись к ее спине.
– Ты ведь уже проснулась? – прошептал он ей на ухо.
Она кивнула, из последних сил сопротивляясь необходимости сказать правду, рвущуюся наружу, словно дикий зверь.
– Мы кое-чего добились за это утро. – Натан немного отодвинулся и положил руку ей на живот. – Нашли то место, где он свернул с шоссе, и следы его автомобиля. Даже отпечаток пальца уже отправили в лабораторию. Надеюсь, преступника теперь быстро найдут. Любому человеку, лишившемуся пальца, придется дать этому какие-то объяснения.
Эмма справилась с собой и снова обрела дар речи:
– Очень скоро палец отрастет вновь. И тогда будет намного труднее убедить присяжных в виновности этого человека.
Наступившее молчание было тягостным и болезненным. Натан лежал неподвижно. Эмма не видела его лица, не знала, о чем он сейчас думает. Но, по крайней мере, он не отдернул руку.
Наконец он прижал Эмму к себе. Отросшая со вчерашнего дня щетина царапнула ей щеку.
– Со мной сегодня произошел странный, таинственный случай. И я не из тех людей, кто будет неделями ходить вокруг да около. Пусть лучше окажется, что ты действительно сказала именно то, о чем я подумал, иначе я просто сойду с ума.
Эмма облегченно вздохнула, так глубоко, что у нее даже закололо в груди, и опять смогла лишь кивнуть в ответ. Но Натан продолжал настаивать:
– Если ты это сказала, скажи еще раз.
Она проглотила стоящий в горле комок:
– Да, это была я. Тот волк, которого ты видел утром. Я показала тебе ту дорогу и откопала в снегу палец.
– О господи! – Он спрятал улыбку, уткнувшись лицом в ее шею. – Ты на редкость удачно его укусила.
– Да, наверное. Но дело в том, что он теперь тоже превратится в оборотня. Как превратилась я пять лет назад.
Натан кончиками пальцев погладил ее висок. Там, где недавно была содрана кожа, не осталось даже царапины.
– У тебя все так быстро заживает. Не больно, когда я прикасаюсь?
– Нет. – Она сжала его руку. – Больно будет, когда ты перестанешь ко мне прикасаться.
– На это у тебя нет ни единого шанса. – Его губы пробежались по ее уху и щеке, а затем по пальцам, которыми она прижимала к шее его руку. – Значит, поэтому ты и не вернулась пять лет назад?
– Я боялась, – призналась она.
– Просто боялась или было еще что-то, о чем я должен знать?
– Было. Мне понадобилось очень много времени, чтобы прийти в себя. И мне стало намного трудней справляться со своими желаниями. – Например, с желанием увидеть Натана. – А еще я боялась случайно причинить кому-нибудь вред.
– А теперь?
– Теперь я многому научилась. Чем больше свободы я предоставляю волку в себе, тем строже контролирую себя человека. – Не в силах больше сдерживаться, Эмма потерлась о него спиной, а потом добавила со смущенной улыбкой: – Но мой самоконтроль не всегда идеален.
Его рука скользнула вниз, лаская ее бедра.
– Но все-таки он не совсем выключен.
Эмма вцепилась пальцами в простыню, скомкав ее, но, слава богу, не разорвав ногтями. Она еще не умела контролировать свое возбуждение, но уже поняла, что Натан прав. Она высвободилась из его объятий и, чуть ли не задыхаясь, прошептала:
– Нам нельзя.
Натан замер:
– Сейчас или вообще?
– Сейчас. Тетя Летги поднимается к нам по лестнице.
Он тяжело вздохнул у нее за спиной. Эмма хихикнула, но смех тут же оборвался, когда Натан развернул девушку к себе лицом и сжал ногами ее бедра.