Ночью Эдвард обычно тырил гречку, оставленную без присмотра.
Во-вторых, ночью на режиссера накатывала волна вдохновения,
В-третьих, никто не запрещал ему ходить с бигудюшками на голове и с огурчиками на лице. Но сегодня у Эдварда не получилось ничего из вышеописанного. На дверях кухни висел амбарный замок, который никак не взломать шпилькой, сценарий не писался даже после полулитра выбулькованного мартини, бигудюшки закатились под комод, а огурчики не хотели липнуть на бледное лицо метросексуального вампира.
Обиженно запахнув пеньюарчик, Эдвард лихо откинул назад свои буйные кудри, прихватил бутылочку мартини со стола и, тихонько шаркая тапочками, прокрался на палубу, подышать свежим воздухом, посмотреть как волны бьются о корабль, допить свое бабское пойло и погоревать о своей нелегкой судьбе.
Ночь выдалась довольно прохладной и Эдвард поежился, попеняв себя за то, что пеньюар никак не согревал его тщательно проэпилированные ноги. Сердце вампира дрогнуло, когда в поле зрения возник верный сержант Долгопупс, распластавшийся прямо на палубе, в одних плавках. И лишь задорный храп убеждал в том, что Невилл жив и просто спит.
Из каюты няшек раздавалось жизнерадостное пение и довольный хохот Люцифера. Из покоев генралиссимуса Сальваторе – громоподобный храп и хриплый шепот, что-то вроде «Да, Елена, у меня еще остались чистые трусы». Дернув на всякий случай увесистый амбарный замок на одной из дверей, скрывающей залежи гречки, Эдвард взвыл, переполошив матросов, спящих на палубе и, тихонько извинившись, прошмыгнул обратно к себе в каюту.
* *
- Если твоя баба еще раз позвонит тебе среди ночи, я сброшу тебя за борт и скажу ей, что ты сбежал от нее с филиппинской шлюхой, – пробурчал Деймон, укутавшись в одеяло.
- Ну ты же знаешь Елену, – покраснел Стефан, запрятав телефон подальше. – Она очень волнуется, чтоб меня никто не увел…
- Ты в мужском коллективе, етить твою влево трамваем, – процедил Деймон. – Кто тебя уведет? Эдик? Или, может, трудовик всунет в тебя свою стамеску по самые…
- Я это понимаю, – еще больше покраснел Стефан. – Но что ж я могу сделать?
- Выкинуть телефон. Ну все, из-за тебя я спать уже не хочу, ну не брат, а наказание, етить тебя.
И, швырнув в брата подушку, утюг и пепельницу, Деймон поправил одеяло и, запахнувшись им как мантией, сжал в зубах самокрутку и вышел из каюты.
-Ёб меня якорем, красота-то какая! – раскинув руки, рявкнул Деймон, глядя на бесконечные морские пейзажи. – Вольно, Долгопупс!
Невилл, вскочивший на ноги моментально, втянул пузо, поправил трусы и, окинув взглядом периметр и поняв, что никто не угрожает экипажу, позволил себе успокоиться.
- ЕСТЬ ВОЛЬНО, ПРОФЕССОР САЛЬВАТОРЕ! – кровожадно рявкнул он.
- Тихо, сержант, етить твою коромыслом, перебудишь всех.
- ЕСТЬ ТИХО, Я, ЕТИТЬ МОЮ КОРОМЫСЛОМ, ПЕРЕБУЖУ ВСЕХ!
Плюхнувшись навзничь, Невилл захрапел, изредка почесывая во сне ягодицы. Деймон любовно погладил штурвал и, насвистывая под нос что-то из репертуара Стаса Михайлова, принялся наслаждаться ролью капитана доблестного броненосца «Пикачу».
А в это время в Хогвартсе
Огромная кухня, находившаяся в подвальных помещениях замка, с временным уходом Сэма Винчестера опустела. Уже никто не гремел сковородками и казанами, так как после принятия Винчестера на должность повара, домовые эльфы передислоцировались к Филчу, убирать замок. Первые пару дней, школьники питались исключительно лапшой быстрого приготовления (Северус Снейп стоял на входе в Большой зал с огромным мешком, и, как сальноволосый Дед Мороз, выдавал студентам по брикету лапши и стакану горячей воды), но когда главный медик Хогвартса намекнула, что спасла от гастрита уже восьмерых, Альбус Дамблдор начал действовать.
Найти замену гениальному повару оказалось сложно. Ведь, по сути, кандидатов не было, и директору пришлось, скрепя сердце, отдать кухню в распоряжение этих гневных особ.
Елена склонилась над огромной поваренной книгой, оставленную Сэмом, и в ее глазах читалась крайней степени безысходность. Кэтрин Пирс, сидевшая прямо на разделочном столе, никак не могла разобраться с механизмом завязывания косынки на голове, поэтому даже не смотрела в рецепты и меню.
- Бред какой-то, – прыснула Елена. – Надо сварить компот.
- Ну?
- Нужно вскипятить воду и забросить туда фрукты. Я им что, блядь, Посейдон, чудеса из воды вытворять?!
Кэтрин, которая явно чувствовала себя в этом деле лидером, швырнула косынку в раковину и снисходительно скрестила руки на груди.
- О Боже, какая же ты тупая, – простонала она. – Ну не знаешь, как вскипятить воду, плюхни фрукты в горячую!
- А где я возьму горячую?
- Нагрей.
- А где чайник?
- Не знаю, – отмахнулась Кэтрин, читая рецепт возложенных на ней тефтелей. – В кастрюле нагрей.
- Это уже будет суп. – Логика Елены заключалась в том, что у нее не было логики.
Рассеянно мешая фарш в миске, Кэтрин не отрывала взгляд от рецепта «фирменных тефтелек Сэма Винчестера», внимания не обращая на то, как Елена, залив расквашенные абрикосы водой из крана, принялась давить их ложкой.
Неизвестно сколько бы длился это флэшмоб, если бы дверь кухни не отворилась и прыткий старичок не вбежал бы в помещение, спотыкаясь о свою бороду.
- Здрасьте, – кивнула Елена, расквасив очередной абрикос. – Жрачка еще не готова.
- Закрой дверь, – прошептал Дамблдор, толкнув Кэтрин вперед. – Закрой!
- У меня руки в фарше.
- Закрой!
- Руки в фарше!
- Закрой!!!!!
- Директор, мы не договорили! – Едва не сбив с ног повариху Кэтрин, в кухню шагнул высокий небритый мужчина, который бы очень напоминал Клауса Майклсона, будь у него в руке микрофон. – Вы не сможете бегать от меня все время!
- Я не бегаю, я просто очень быстро хожу, – булькнул Дамблдор, жуя абрикоску. – Сириус, мальчик мой, ну что ж вы так разнервничались?
Сириус Блэк (а это был именно он), схватил с кухонной тумбы нож, но, поймав разгневанный взгляд Елены, положил нож обратно, грозно упер руки в бока и, глядя на бородатого фаната лимонных долек как на кусок лошадиных фекалий, запыхтел от гнева.
- Что Хогвартс сделал с моим крестником? – прорычал Сириус. – Вы чему тут детей учите, Дамблдор?
- Красоте, этике и морали, – пискнул Дамблдор, храбро выглянув из-за спины Кэтрин, за которой прятался.
- Гарри приезжает ко мне на летние каникулы и начинается то…что выбило меня из колеи, – возмущался Сириус, опять схватившись за нож. – Во-первых, он каждый день просыпался в пять утра, будил меня, заставлял меня отжиматься и бросать «гранаты» в моего домового эльфа. Во-вторых, он повесил у себя над кроватью портрет какого-то укурка в фашистской форме и три раза в день на него молился. В-третьих, каждую свою фразу мой крестник заканчивает словами «етить твою налево коромыслом». И это я еще не все странности назвал.
Дамблдор потупил взгляд и, пытаясь прикинуться дурачком, принялся жевать свою бороду.
- А что вас, собственно, не устраивает, мужчина? – Склочная Кэтрин Пирс ринулась в атаку, прижав Сириуса к стене своим бюстом, на девяносто семь процентов состоящим из запихнутой в бюстгальтер ваты.
- А с кем имею честь говорить? – мигом оджентельменился Сириус.
- Повариха я, – ответила Кэтрин. – Ну, так что вас не устраивает?
- Да Хогвартс сделал из Гарри какое-то быдло!
- Гарри это который? – протянула Елена. – Это та щуплая очкастая манюня?
- Да-да, это он, – закивал Дамблдор, хрумкая очередную абрикоску.
- Хогвартс сделал из вашего Гарри мужчину, – бесстрашно сказала Кэтрин, на всякий случай лупанув Сириуса половником по детородному органу. – А то вырос бы у вас, прости Господи, Эдвард Каллен.
Сириус хотел было рявкнуть, что не знает он никакого Эдварда Каллена, как дверь распахнулась, треснув недовольного опекуна по спине, и в кухню ошалелым Бэтменом влетел Северус Снейп, помахивая пятилитровой бутылью, заткнутой малосольным огурцом. Совершенно не заметив врага детства, Снейп победно вознес бутыль над головой, и, казалось, еле сдерживался от того, чтоб не пуститься в пляс.