Дин Винчестер, сидевший рядом, сам чуть в оргазме не забился. Виктория, выковыряв из лифчика зубочистку, кокетливо поманила за собой просто обалдевшего от счастья профессора и лукаво подмигнула Клаусу, распевающего с Невиллом песню «Моя игра».
Потащив ухажера сначала в кладовку, Виктория, услышав оттуда вопли «Занято!!!», принадлежавшие хогвартскому дизайнеру и кровопьющему режиссеру, вздохнула и затолкала Северуса на кухню.
- Борщ не разлейте! – крикнул им Сэм. – И клеенку подстелите. Извращенцы!
И вроде не четырнадцатое февраля, а в Хогвартсе кроме паров бормотухи и табачного смога, витали еще и феромоны любви. Супруги Сальваторе сидели на какой-то поваленной коряге, разглядывали звезды (вернее, разглядывала Елена, а Стефан украдкой рисовал на земле палочкой кружочки), потягивали крепленое винцо из бутылки и думали о вечном.
- То ли ночка такая темная, то ли ты такая красивая, – прошептал Стефан в ухо своей возлюбленной.
- Ой, ну перестань, – хихикнула Елена. – Какой ты у меня поэтичный…как этот…как его…Маяковский.
Услышав фамилию любимого поэта, Стефан аж расцвел. Решив ударить по романтике мощным залпом прекрасного, библиотекарь прижал к себе жену и возвел глаза к небу.
- У Маяковского есть отличное творение, – произнес Стефан. – Как раз вчера читал. И тебя вспомнил.
- Прочитай мне.
- Нет.
- Ну давай.
- Ну нет…
- Ну, пожалуйста, – прощебетала Елена.
- Ну ладно, – согласился Стефан. – Не те бляди, что хлеба ради спереди и сзади…
*
А пока во дворе Стефан выразительно читал стихи, в замке тоже особо не скучали. Вернувшийся за стол Джереми Гилберт, красный и смущенный, жадно чавкал сырниками, а сидевший возле него профессор Холмс озарял торжество ненавидящим взглядом. Такое ощущение, что он поставил деньги на победу Дурмстранга.
Плюхнувшийся на соседний стул профессор Винчестер, сшиб локтем миску с пельменями, плеснул себе самогона в стакан и поманил к себе «самое кислое лицо вечера».
- Дедукция, иди сюда!
- Вы, вероятно, забыли мое имя, – прогнусавил Шерлок. – Что не удивительно, от алкоголя у вас отшибло часть башки.
Притянув к себе Холмса, Дин щелкнул пальцами, требуя налить ему и его новому другу еще сто грамм. Придвинув к Холмсу рюмочку, трудовик терпеливо замер.
- Я не пью, – прошипел Шерлок.
Дин вздохнул.
- Ты это…как его...это…повторяй.
- Что, простите?
- Выйду ночью в поле с конем…
- О нет, – простонала Гермиона, сидевшая в конце стола. – Да сколько можно?!
- …ночкой темной тихо пойдем…Давай-давай, дедукция, пой.
Шерлок что-то бессвязно повторил, скорее, чтоб отвязаться от этого странного мужика, нежели вдохновившись гимном Хогвартса. Дин, путая слова, допел-таки гимн, заставив своим исполнением рыдать в припадке творческого экстаза Клауса, и хлопнул Шерлока по спине.
- Мужик! – гаркнул Дин. – Давай еще раз. Выйду ночью…
- Спасибо, хватит, – отозвался Шерлок. – Я лучше понаблюдаю за этим шоу талантов.
Дамблдор утирал бородой скупые мужские слезы, слушая, как профессор Зальцман томно горланит его любимую песню «Позови меня тихо по имени». С этой песней у хогвартского босса было связано много сокровенных воспоминаний. Именно под эту песню некий Геллерт Гриндевальд, крутой пахан темной магии, разбил сердце Дамблдора вдребезги, оставив после себя лишь боль, одиночество и трусы под кроватью. Да, дорогой читатель, в молодости Альбус Дамблдор ничем не отличался от Эдварда Каллена. Разве что бровями и амбициями. Сексуальная хрипотца и небритость Аларика снова напомнила директору о бывшем возлюбленном, несмотря на то, что у Гриндевальда не было ни щетины, ни хриплого лепсовского голоса, и, вздохнув, Дамблдор глотнул бормотухи в знак того, что никогда больше не увидит свою первую любовь в лице темного мага-изменщика (хотя кто знает….)
*
Деймон Сальваторе, блуждая по коридорам в поисках туалета, вежливо поздоровался с кошкой Филча, сделал реверанс рыцарским доспехам и, свернув налево, к сортиру, кинул окурок папиросы в открытое окно. Застолье явно удалось, хотя беляш, со звучным названием «Кис-кис», явно был лишним.
Наткнувшись на Эдварда Каллена в коридоре, Деймон быстро поздоровался, но ответа не услышал. Эдвард стоял прямо, как будто в порыве страсти сожрал швабру, смотрел куда-то вдаль, на бледном лице застыла гримаса ужаса. Видно, тоже ел беляш.
- Вольно, Эдик, – икнул Деймон, хлопнув вампирчика по плечу.
От прикосновения Эдвард рухнул на пол, как манекен, пнутый кем-то.
- Эдик, нахрена ты ел беляши? – покачал головой Деймон. – Вставай, дурак, почки застудишь, етить твою.
Но Эдвард даже глазом не моргнул. Нет, дело явно не в беляшах.
Военрук заволновался не на шутку и присел на корточки.
- Эдуардо, команды «упор лежа» не было! Эдуардо?
Боковым зрением увидев что-то красное в свете факела, Деймон повернул голову влево и ахнул.
ЧЕЛОВЕК, КОЛДУН, ВАМПИР – НЕ ХОДИ ОДИН В СОРТИР! МУАХАХАХА
Надпись на стене блестела, как губы Долгопупса после дегустации сала.
- Эдюнчик?
Нет ответа. Постучав по груди вампирчика и услышав страшное «тук-тук-тук», Деймон рухнул на колени и во всю силу могучей глотки заорал:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!
====== Глава 10 (Трагическая) ======
Замок объяла пелена мрака и ужаса. На зов вопящего военрука тут же сбежались все обитатели, в том числе и бородатый пахан всех лимонных долек. Шерлок, по привычке, прибежал на зов первым и, увидев бездыханное тело вампирчика и сокрушенно орущего Деймона, сразу все понял, но выводами делиться не спешил.
- Да что ж это творится? – всплеснул руками Люцифер.
- А Эдика-то за что? – хнюпнул носом повар.
- Эдик…Эдик…
- СМЕРТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ ЗАБРАЛА ЕГО?!!! – орал Деймон, начиная биться головой о чугунную батарею. – ПОЧЕМУ НЕ МЕНЯ?!!!
- Отметили победу, мать вашу, – проскрипел Северус Снейп, одетый в одни лишь безразмерные семейные трусянды. Стоявшая за его спиной самогонщица утирала слезы майкой бровастого пикап-мастера.
Отодвинув рыдающего генералиссимуса от тела, Стефан, предварительно перекрестившись, закрыл Эдварду глаза. Толпа зарыдала так, как одинокие барышни при просмотре «Хатико».
- Почему красивые и талантливые уходят так рано? – всхлипнул Клаус.
- Я сына Эдвардом назову, – горько пообещала Кэтрин, но из-за громких рыданий ее никто не услышал.
Шерлок, единственный, кто не потерял самообладание, подошел к Стефану и, ткнув его острым локтем под ребра, произнес:
- Как тебя зовут, болезный?
- Стефан.
- Теперь ты новый Ватсон, Стефан.
Не успел Стефан что-либо ответить, как в коридоре послышались новые рыдания, высокие и пронзительные, а их источник, путаясь в своем темно-зеленом пальто, ринулся к телу.
- Эдюшечка! – рыдал Джереми Гилберт. – Не молчи, проклятый! Вставай, я все прощу!
Попинав Эдварда носком красного мокасина, Джереми, звучно вышморгавшись в вязанный шарфик, рухнул на тело и зарыдал так, что пауки с потолка попадали и бешеным маршем понеслись вон из замка.
- Джереми, зайчик мой, – мягко сказал профессор Зальцман, присев рядом на корточки. – Нет больше Эдюшечки!
- Убили, гады! – эхом отозвались няшки.
- Молодой-то какой был!
- Я извиняюсь, – вмешался Шерлок, до этого ползающий по коридору в поисках улик. – Я обнаружил рядом с телом усопшего пятый айфон. Вам это о чем-нибудь говорит?
Тишина. И вдруг Деймон, выплюнув успокоительный самогон прямо на Гермиону, встрепенулся.
- Эдик шел в туалет, – произнес он, выскочив из толпы. – Тело нашли возле туалета. А рядом – пятый айфон. Вопрос! Зачем Эдварду в туалете айфон?
Елена ахнула и прижала руки к губам.
- Он селфи делал!
- Вот! Так может быть он успел заснять маньяка!