Немецкий философ Фридрих Ницше (1844-1900) разделял неприязнь Буркхардта к капитализму. Ницше вообще ненавидел все формы современности, включая социализм. Он считал современность рационалистической и эгоцентричной, а потому духовно пустой. Однако, в отличие от Буркхардта, Ницше не считал, что древний режим был лучше. Особенно презрительно он относился к западной религиозной традиции. По мнению Ницше, христианство было неудачной религией, которая продолжала заражать современность "добротой" и "самоконтролем" и тем самым ослабляла творческий потенциал Запада. Выход из общественного вырождения был найден не в возвращении к старому образу жизни, а в движении вперед, к чему-то новому. Ницше надеялся на появление новой элиты, состоящей из гигантов ("римских цезарей с душой Христа"), которые будут навязывать другим свою физическую и психологическую жизнеспособность. Стремление к господству, которое Ницше назвал "волей к власти", придаст человечеству созидательную энергию, несмотря на его разрушительный характер. Возвращение созидательной энергии, однако, требовало отказа от всего фундамента западной морали. Ницше пришел к выводу, что искомые им гиганты - это изгои-имморалисты, полностью отвергающие как добро, так и зло.
Если некоторые теории биологического или социального упадка основывались на интерпретации истории, то появилась и другая, не менее коварная теория, якобы соответствующая принципам науки. Теория естественного отбора Чарльза Дарвина показала, как живые существа эволюционируют с течением времени. Нехватка пищи, хищничество и репродуктивная пригодность отсеивают слабых представителей вида, позволяя размножаться только наиболее приспособленным особям. Некоторые мыслители XIX века пришли к мнению, что современное общество создает порочные стимулы, которые могут тормозить социальную эволюцию. Так, французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858-1917) считал, что чрезмерная специализация и стресс индустриального общества делают людей чрезмерно чувствительными, что приводит к тревоге, депрессии и самоубийству. Чтобы защитить человечество от вырождения, утверждал Дюркгейм, общество необходимо изменить. Такие институты, как семья, профсоюзы и государство, должны были обеспечить чувство единства, которое сохраняло бы спокойствие и здоровье людей.
Вместо того чтобы менять общество в соответствии с потребностями человечества, как того хотел Дюркгейм, евгеники хотели изменить человечество для достижения более широких социальных целей. Фрэнсис Гальтон, с которым мы познакомились в главе 1, полагал, что сложность индустриального общества означает, что только один человек из 4000 обладает физическими и умственными способностями, необходимыми для развития цивилизации. Он опасался, что со временем неприспособленная масса подавит талантливое меньшинство и обречет общество на посредственность. Решением Гальтона стал принудительный естественный отбор, осуществляемый государством. По словам Гальтона, "то, что природа делает слепо, медленно и безжалостно, человек может сделать провиденциально, быстро и доброжелательно". 6 Если в Западной Европе и Северной Америке худшие последствия евгенического движения ограничились стерилизацией, то в Германии оно привело к геноциду. Детерминистское видение Гобино о расовом упадке легко сочеталось с кажущимся научным методом евгеники. В 1930-е годы с приходом к власти национал-социализма немецкое государство получило возможность воплотить теорию в практику.
Соединенные Штаты не избежали европейского мрака. Один из отцов-основателей и второй президент США Джон Адамс (1735-1826) с самого начала предсказывал, что свобода и демократия позволят американским массам оказаться под контролем демагогов, которые развратят и уничтожат нацию. Его правнук, Генри Адамс (1838-1919), испытывал отвращение к новому классу промышленников-миллионеров, пришедшему на смену старой пуританской элите, а также к гигантским городам иммигрантов, которые возникали по всей стране. Новая элита, по его мнению, обладала политической властью над этими зарождающимися мегаполисами. Деньги покупали голоса, голоса давали власть, а власть приносила еще больше денег. Генри пришел к выводу, что американской общественности нельзя доверять демократию. Америке нужна естественная аристократия, образованное протестантское сословие, которое будет направлять их.