— Психолог исследовала ваши показания прошлым вечером. Она сказала: вы заметили, что ребенок изменился во вторую встречу с вами по сравнению с тем, каким был за день до этого, даже если вы сами об этом не подозреваете. В первый день вы обращались с ней как с трехлеткой: «Где твоя мама?» — и все такое прочее. Люди обычно не знают, о чем можно говорить с такими маленькими детьми. Вы ей купили мороженое, и она ускакала. Во второй день вы уже имели с ней беседу, предостерегали ее от общения с незнакомцами. Так, как если бы вы говорили с ребенком лет четырех. Я угощаю, — сказал он, доставая бумажник и оплачивая счет.
Их фэбээровский психолог была права, с этим я согласился. Но она не знала настоящей причины. Когда я поднимал девочку на дамбу, я удивился, какая она тяжелая — тяжелее, чем я ожидал. Поэтому-то и предупредил ее. Я решительно покачал головой.
— Вы хотели знать, почему мы обратились к вам за помощью, — сказал Керш, вставая на ноги. — Мы бы не узнали ее, и вы тоже можете не узнать, но она, возможно, снова доверится вам. Давайте пройдемся.
Мы вышли и остановились возле «тендерберда». Он снова огладил капот.
— Думаю, вы бы никому не позволили сесть за руль своей машины?
— Правильно думаете.
— Теперь вам решать, — сказал он. Но может, все-таки отправитесь на юг, а? Там тоже множество деревьев вдоль дороги. Как кто-то сказал, если видел одно, то видел их все.
— А вы будете висеть у меня на хвосте, не так ли?
— Или кто-нибудь вместо меня, — сказал он, улыбаясь. — Поговорим об этом позже.
Я открыл дверцу машины, а он придержал ее, не дав сразу захлопнуть.
— Ситон, думайте быстрее, ладно? Милликен нанял целое стадо частных детективов, и мы не хотим, чтобы они первыми нашли ребенка. Мы действительно не хотим отдавать ее Милликену.
— Но у него она будет жить как принцесса, разве нет?
— Долго ли? Что бы он сделал, как вы думаете, осознав, что получил не совсем то, что заказывал? По всей вероятности, он сам нанял убийц для своего зятя. Нет доказательств, даже обвинения, но его дочь в это поверила и сбежала. Мы не хотим, чтобы этот ребенок достался ему, Ситон.
— А вы-то что будете делать с девочкой? — спросил я жестко.
В его глазах снова появился странный стальной блеск.
— Это решает не мой отдел, — сказал он. — Но все равно, это будет лучше для нее, чем жить у Милликена.
Он закрыл дверцу моей машины, хлопнул по ее крыше и зашагал прочь к своему черному «форду». Когда я выехал со стоянки, он последовал за мной.
Я направился к ущелью Делавэр, где планировал снимать весь день. Побродив там около часа, я вернулся к машине и остановился, разглядывая пейзаж. Деревья выглядели очень мило, но они еще не обрели того роскошного вида, что мне хотелось запечатлеть на пленке. Они будут лучше на обратном пути, подумал я и тут же поймал себя на мысли, сколько раз я уже думал: «На обратном пути».
Другая машина стояла на смотровой площадке, белый «додж». За рулем сидел человек с запавшими щеками и читал газету. Я проигнорировал его точно так же, как он проигнорировал меня.
Они ничего не могут заставить меня делать, думал я. Они не могут под дулом пистолета вывести меня на пляж и заставить гулять там, пока маленькая девочка не попросит у меня мороженого. Вряд ли человек, марширующий под прицелом, сможет приманить ребенка. Но что же это за невероятная история? Кем на самом деле является эта девочка? Мне приходили на ум дюжины вариантов, более правдоподобных, чем история Керша: потерявшаяся когда-то внучка президента, наследница британского престола, незаконная дочка нефтяного магната, подопытная со смертоносными вирусами в крови…
По ущелью хлестнул порыв ветра, взвихрив ветви деревьев в диком танце, взметнув листья, как тучи конфетти. Пока я бродил здесь, мне стало жарко, я даже вспотел, однако сейчас ветер заставил меня поежиться. А где в это время спала та малышка? Тепло ли ей было, сухо? И кто кормил ее? Кто одевал?
Я ехал по горной дороге без всякой цели. Вот сейчас бы остановиться и пофотографировать, думал я, но продолжал двигаться дальше. И наконец повернул на юг.
Я еще не знал, позволю ли Кершу себя использовать, еще не хотел вмешиваться ни в какие аферы, но ехал на юг. Я не поверил его россказням и теперь пришел к мысли, что, возможно, так никогда не узнаю, что они на самом деле замышляют, но они потратили на это кучу времени, и им действительно нужна была моя помощь. Я рассмеялся, когда мне пришло в голову: конечно, ведь это психолог их ведомства подсказала, что, пробудив мое любопытство, можно использовать меня в своих интересах.