Джейн. Могло быть хуже. Хорошо, что это, например, не граната. Знаете, раньше запросто могли и гранатой… Я имею в виду, что как-то, пару войн назад…
Она делает паузу, потирая ухо. Встряхивает головой и слегка вздрагивает.
Джейн. Хотя нет, тогда это была не граната. Это был солдат, и он шарахнул меня прикладом своего ружья. Как-нибудь я вам про это расскажу, а сейчас — встречаем моих гостей!
Джейн сдвигает в сторону застывшую декорацию «Нашего городка», открывая телестудию, где все готово к игровой шоу-программе. Перед нами восемь молодых людей, одетых в солдатскую форму разных эпох и народов. Джейн мгновенно сбрасывает с себя космический скафандр и оказывается в облегающем костюме чечеточницы. Фрачок с фалдами, на голове цилиндр, в руках хлыст.
Звучит музыка, Джейн щелкает хлыстом.
Джейн. Добро пожаловать на нашу игру «Кто? Где? С кем?»!
Она подходит к первому парню. Тот в мундире английского солдата времен первой мировой войны, голова перевязана, каска нахлобучена поверх повязки.
Джейн. Итак, Первый, откуда вы, мой мальчик?
Первый. Я не мальчик, мисс. У меня жена дома и двое ребятишек… Если, конечно, эти цеппелины еще не ухлопали их.
Джейн. Я вас, по-моему, немного о другом спрашиваю.
Первый. Это в смысле того, чего я тут делаю. Так я думаю, то же, что и эти парни. Мы ведь мертвые, мисс.
Джейн. Потому что вы участвуете в нашей замечательной суперигре, которую любят все вокруг! Итак, джентльмены, расскажите нам, где каждый из вас встретил Свой Знаменательный День!
Солдаты говорят по очереди.
Первый. У Ипра это было, мисс.
Второй. (он в форме американского солдата времен второй мировой, без руки). Нам велели занять высоту, точнее, гору. Кажется, она называлась Монте-Кассино.
Третий. (одет как республиканец времен Гражданской войны между Севером и Югом. Он — негр, немного похож на Эдди Мэрфи). Из-под Питерсберга, мэм. Помню, мину подвели, подорвали и вошли, тут в нас и принялись палить.
Четвертый. (страшно истощенный боец Красной Армии). Ладожское озеро. Блокада Ленинграда. Я провалился под лед и замерз.
Пятый. (восточного вида, маленький; одет в нечто, напоминающее черную пижаму, сильно обгоревшую с одного бока; тело тоже страшно обожжено). Я нес боеприпасы по Тропе, когда сбросили напалм.
Шестой. (в меховой летной куртке образца 1954 года, тоже обгоревший). Меня сбили севернее Ялу. Удалось даже приземлиться, но самолет горел, и когда я пытался выбраться, они застрелили меня.
Седьмой. (этот в мундире наполеоновских гусар; сидит на скамейке рядом с Восьмым). Я тоже замерз в России. Мы уходили из Москвы, было дьявольски холодно и нечего есть.
Восьмой. (офицер вермахта, слепой). И я замерз, добрая госпожа. Правда, лет на сто тридцать позже, но зато в том же месте, где француз.
Джейн. Спасибо, мальчики. (К зрителям.) Разумеется, мы могли пригласить и больше — да хоть миллион, начиная с битвы при Фермопилах и до Гренады, — но вы же знаете, что такое бюджет! Да и не только солдат! Женщин, детей, стариков — помните Хиросиму? Или истребление катаров во Франции? «Убейте их всех! — командовали генералы-католики, — Господь узнает своих». Про татаро-монгольское нашествие я уж и не говорю, и про старую добрую вторую Пуническую войну тоже.
Поглаживает свой лобок, словно желая унять боль.
Джейн. Теперь припомните еще некоторые мелочи, связанные с войнами. Ах, если б не бюджет — мы бы пригласили еще всех детишек, умирающих с голоду, и все такое, ну а уж за женщин постараюсь сыграть я сама. Да, так вот, тот солдат явился в подвал, где я пряталась, дал мне по голове прикладом и начал расстегивать штаны…
Джейн, задумавшись, идет к кулисам.
Восьмой. (с негодованием). Это наверняка был Иван. Солдаты фюрера никого не насиловали.
Четвертый. Конечно, вы только закалывали детишек штыками!
Восьмой. Неслыханная ложь! Лично я не заколол ни одного. Самый молодой из тех, кого я убил, — ему было никак не меньше пятнадцати, я почти уверен!
Джейн, не слушая их, начинает отбивать чечетку на авансцене.
Затем переходит к упражнениям аэробики, совершенно не обращая внимания на солдат.
Первый. Мисс? Я очень извиняюсь, мисс, но мы тут слегка поцапались.