Сара Джейн не вернулась в комнату, пока не убедилась, что он заснул. Занавесив окно плотной шторой, он теперь лежал одетый, одной рукой заслонив глаза.
Изо всех, кого она знала, Майкл был единственным, кто мог уснуть по собственному желанию. Если уж решал, что ему нужно поспать, чтобы всю ночь быть в порядке, он ложился и через несколько минут отключался. Еще одна из его выдающихся способностей. Вот только всегда ей доставалось будить его.
Она стала рядом, желая, чтобы он убрал руку, — так хотелось увидеть его лицо. Лицо Майкла неодолимо притягивало.
«Ты ребенок.» Двенадцать лет и безнадежная любовь? Любой рассмеялся бы ей в лицо, произнеси она это вслух. Майкл и сам расхохотался бы, но нервно, — он-то знает, что все так и есть. Ничего тут не поделаешь. Майкл был единственным в целом свете. Всю свою жизнь она хотела найти такого, как он. И долго боялась, что отыскать не удастся, что таких вовсе нет, а если отыщется кто, вдруг она ему окажется не нужна вовсе.
Майкл перевернулся во сне на живот. Сара Джейн замерла, но он крепко спал, совсем не чуя ее присутствия. Саре Джейн хотелось лечь рядышком, чтобы остаться возле него, — но тогда она бы точно не удержалась от прикосновения, а она хорошо знала, что произошло бы потом. В этом Майкл был непреклонен. «Никаких выкрутасов.»
Но ведь могло быть и хуже, окажись он женатым кассиром из банка с тремя детьми. Тогда, наверно, она не смогла бы быть рядом с ним. Или, например, если бы он был женщиной — хотя тогда, наверное, все сложилось бы по-другому. Доброй женщиной, которая захотела бы стать ей матерью или старшей сестрой. Это было бы лучше всего. Но ей достался именно Майкл.
— Майкл, — негромко окликнула она, — повернись ко мне лицом.
Невольно она чуть прикоснулась к его сознанию, и он повиновался во сне. Мирное лицо, все дела были забыты пока он набирался сил перед вечерней игрой. По быстрым движениям глаз под закрытыми веками она догадалась, что ему что-то снится. «Майкл, — умоляла она его про себя, — поделись со мной своими снами.» Теперь она не могла сдержать себя. Глаза закрыты, и она медленно двигается сквозь неподвижный воздух, плывет в страну тумана и теней. При приближении там сгустились краски, а потом что-то засверкало, словно молнии пронзали облака.
И вот она уже с Майклом вместе. Череда образов окружила ее — Майкл сломленный, Майкл покрасневший, Майкл униженный наказанием за мелкое нарушение школьных правил. Майкл, который первый раз встретил ее в прачечной-автомате. Майкл и женщина — она не стала смотреть на это. Майкл, когда она впервые попыталась установить контакт. Когда он ударил ее. А вот когда он понял, что она говорит правду…
— Ну хорошо, сестричка, если ты действительно способна на это, скажи мне, что думает этот парень.
Стоя рядом с закусочной, Майкл мотнул головой в сторону стоящего перед светофором типа с плоским бумажным пакетом под мышкой.
— Он ждет, когда загорится этот чертов зеленый свет.
Майкл засмеялся.
— Отлично, Шерлок Холмс. Даже я, не телепат, смог понять это.
Она спокойно посмотрела на него.
— Я не закончила.
А потом выдала, прямо в лоб: «Он думает… когда же загорится этот чертов зеленый… мне надо в офис… сейчас там никого… обед… тихо… хотим… достать бы этот журнальчик… смачные бабенки изнемогают… хотят…»
Майкл замер и не шелохнулся, пока она транслировала ему мысли мужчины. Потом загорелся зеленый, мужчина быстро зашагал через дорогу, коричневый пакет в правой руке ритмично закачался, словно маятник.
— Куда он полетел? — спросил Майкл.
— В офис.
— Где он?
— Не знаю.
— Не знаешь?!
— Я улавливаю только то, о чем люди активно думают. Я не могу читать все их мысли. А они не слышат меня. Никто не слышит. Только ты.
Он не дал ей рассказать об одиночестве, о том как она убежала из дома полтора месяца назад, о том, как мало ей удавалось получить, используя свою способность, и о том, как она еще более безуспешно пыталась не прибегать к ней. Но отвел Сару Джейн к себе, в однокомнатный номер обшарпанной гостиницы «Космо» (плата за день, неделю или месяц вперед).
Что-то шевельнулось в его сознании. Она слишком долго была в контакте с ним; если задержаться больше, — он поймет и проснется. Но ей был нужен этот контакт. Боже, как он был ей нужен. Майкл знал это. Он держал ее впроголодь, пуская всего лишь на несколько минут. Ему не нравилось, когда она копошилась у него в голове; он считал это мерзким. Но не тогда, когда из этого можно было извлечь пользу.
Как, например, при карточной игре.
Они могли заняться чем угодно. В двенадцать лет она знала о людях больше, чем кто бы то ни было; они могли бы совершить что-то великое, даже если бы Майкл и продолжал держать ее почти всегда на расстоянии. Вместо этого…
Перед глазами вспыхнул невообразимо яркий свет, она закружилась, потеряв ориентацию. Ей казалось, она стремительно падает, проносясь меж множества массивных предметов, ударяясь о каждый из них…
Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на полу. Майкл ударил ее телефонным справочником.
— Что я говорил тебе, сестренка? — Он швырнул в нее тонкую книжку, та, отскочив от грудины, острым углом врезалась в живот. — Я же говорил тебе, никаких проделок, — Наклонившись к ней, он намотал ее волосы на руку. Касаясь волос, он чувствовал себя в безопасности, ведь они не были живыми. — Я говорил тебе, никаких выкрутасов? Отвечай!
Он дернул за волосы, поворачивая ее голову назад.
— Майкл, я ничего не могу с собой поделать, — вырвалось у нее жалобным шёпотом. — Ты же знаешь, мне надо…
— Ты должна ждать, и ты понимаешь это, ты можешь ждать, пока я не скажу тебе…
Он рывком поднял ее на ноги и толкнул в сторону кровати. Волосы все еще были зажаты в кулаке, от боли она вскрикнула. Потом он еще раз пихнул ее, разжав кулак, пихнул так грубо, что она упала на матрас. Приподнявшись, она потянулась к нему, но он отбил ее руку тем же справочником.
— Майкл…
— Прочь! Прочь, девчонка! Чтобы сделать тебе больно, мне не нужно касаться тебя!
Он сделал шаг вперед; защищаясь, она вскинула руку. На секунду она подумала, что он ударит ее. Но он свернул тонкий справочник в плотную трубку.
— Ладно. Великолепно. Вот так и сиди на кровати, и не шевелись.
Глядя на нее, он неторопливо обошел кровать. Она попыталась опустить руку, но он изо всех сил ударил по ней.
— Я же сказал, не двигайся.
— Хорошо, Майкл. Хорошо, не буду.
Глаза горели от слез, но она старалась сдержаться. Все прошло бы, если бы она только смогла коснуться его. Контакт устанавливался моментально, стоило лишь дотронуться до кончика пальца, но Майкл был осторожен, не желая попасть в ее волю.
— Я предупреждал тебя насчет этих выходок? Отвечай!
— Да, Майкл, предупреждал.
— Но все же ты сделала это. Почему?
— Я ничего не могла поделать…
— Ты можешь! — Он хлопнул справочником рядом с ее рукой, на которую она опиралась. — Ты можешь справиться, ты можешь это контролировать, мы с тобой знаем это. Ты вполне можешь не слушать то, о чем думаю я или кто-то другой. Почему же ты сделала то, что я запретил тебе?
Казалось, ее горло сжалось в такую же тугую трубку, как справочник в руке у Майкла.
— Я хотела… — слезы хлынули из глаз. — Ты не знаешь, как я одинока…
Он снова хлопнул книгой по кровати, прямо перед ней, едва не задев щеку.
— Не смей, — сказал он низким, скрипучим голосом, в котором сквозила угроза. — Никогда не смей проникать в мое сознание, пока я не скажу тебе. Никогда. Никогда, потому что, клянусь, я отлуплю тебя изо всех сил. А потом ты уже никогда меня не увидишь. Ну, теперь ты сможешь это запомнить?
Она кивнула.
— Тебе чертовски повезет, если я позволю тебе это сегодня вечером, после игры. Только тогда ты получишь свое, девчонка, когда я позволю тебе это. Я же могу и не делать этого, ты знаешь.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Заткнись. Ты бы лучше вечером сделала все как надо. Если же что-то будет не так, я могу решить, что прежние приятели мне дороже. Понимаешь?