— Да, Майкл. Мне можно опустить руку?
Он шагнул назад.
— Убирайся.
Сара Джейн торопливо слезла с кровати и, настороженно глядя на него, стала пятиться к двери.
— Мне… Мне нужно немного денег, Майкл.
Он бросил ей смятую десятидолларовую бумажку.
— Уноси отсюда свой тощий зад.
Она быстро нагнулась и подняла деньги с ковра, не сводя с него широко открытых глаз.
— Сестренка.
Она остановилась, почти уже выйдя из комнаты, и теперь держала дверь перед собой, словно щит.
— Приходи разбудить меня в половине седьмого, или вообще не возвращайся.
Она кивнула и выскользнула из комнаты.
Почти что час она провела в заставленном стеллажами магазине сувениров в вестибюле и бродила между полок, в то время как продавец за прилавком пытался понять, не воровка ли она, и сам удивлялся, почему при его зарплате это должно было его еще волновать.
Со скуки она купила на свои смятые десять долларов журнал «Вот», маленький пакетик фисташек, вышла во внутренний дворик рядом с бассейном и села под зонт за один из столиков.
Людей здесь было немного. Она была предоставлена сама себе и могла разгрызать каждый орех зубами, высасывая мякоть, пачкая зеленью пальцы и губы, пока она рассматривала фотомоделей, которые отплясывали со свирепыми лицами в самых невообразимых местах и в еще более невообразимых одеяниях. Ореховая скорлупа громоздилась на металлическом столе неопрятной горкой, и ветер норовил сдуть ее на пол. Она специально не настраивалась на мысли тех, кто, проходя мимо, бросал на нее любопытные взгляды. Она не хотела знать, что они думают, она вообще больше не желала знать, о чем думает кто бы то ни было. Может, ей было бы лучше сейчас уйти из отеля, оставить Майкла спать и постараться забыть его. Родители не жаждали ее видеть, но, может быть, удастся найти семью, где ее примут. Она могла бы попытаться жить как обычные люди, подавить свою способность (она никогда не говорила — дар), и, может быть, тогда она атрофируется и исчезнет.
Женщина, рекламирующая лиловую губную помаду, тянулась к ней с поцелуем с глянцевой страницы журнала. Перевернув страницу, Сара Джейн разгрызла еще один орех. Да, с таким же успехом она могла попытаться вмешаться в работу собственного сердца или на долгое время заклеить глаза. Способность эта все же была полезной и, прожив с ней так долго, она уже не могла обходиться без нее.
Жить без Майкла? Вернуться к тому, что было раньше, когда у нее не было никого, с кем бы она могла полностью сблизиться? Без второй половины, способной услышать ее, некому будет слиться с ней в союзе, объединяющем два разума в одном теле.
Но Майкл никогда не даст делам зайти так далеко. Он едва приоткрывался, но стоило ему только почувствовать начало процесса слияния, он заставлял ее покинуть его разум.
Сначала она пыталась убедить его, что это было бы правильно — довести процесс до конца. «Неужели ты не понимаешь, Майкл? Так и задумано. Может быть, мы вовсе не два человека, а один, как две половинки…»
Но он ничего не хотел слышать об этом. Если она и не знала, что она такое, он-то уж знал — он не был наполовину мужчиной, наполовину — двенадцатилетней девчонкой. И если ей не нравится, как идут дела, она может уходить, он не будет удерживать ее.
Она не знала, в действительности ли он собирается отпустить ее на все четыре стороны. Даже когда она была в его сознании, ему удавалось спрятать от нее многое. Иногда она думала, что стоило ей убежать, он устремится за ней; иногда она боялась, что он приведет в исполнение свою угрозу оставить ее.
А между тем, нравилось это Майклу или нет, они становились ближе. Каждый раз, когда она проникала к нему, во время игры или после нее, они становились чуть ближе. Когда-нибудь ему придется полностью впустить ее к себе. Или так, или никогда больше не впускать ее.
Она поглядела на свои покрасневшие пальцы и постаралась вытереть их о подол рубашки. Пятно отойдет. Она хотела, чтобы Майкл тоже исчез, чтобы он каким-то образом потерял возможность слышать ее. Тогда бы ее так отчаянно не тянуло к нему; ее непреодолимая, безнадежная любовь поблекла бы и она смогла бы искать еще кого-то. А если бы никого не нашлось, не было бы ничего хуже той жизни, которую она вела до встречи с ним. Не так ли?
Последний орех не раскалывался. Она осмотрела его со всех сторон. Он был абсолютно гладким. Облизнув испачканные губы, она сжала его между зубами что было сил, раздавив скорлупу и мякоть.
Она сидела около бассейна, снова и снова просматривая «Вог», пока не пришло время идти наверх, будить Майкла. Он велел ей переодеться, казалось, его гнев исчез. Она продолжала листать журнал, пока он принимал душ, и взяла журнал с собой, когда они спустились в ресторан.
— Зачем тебе тут журнал? — спросил Майкл, когда они сели за столик в угловом кабинете.
Она повела плечом.
— Не знаю.
Читать здесь — только глаза портить. А всё эти свечи. — Он обвел взглядом тускло освещенный зал ресторана. — Мистер и миссис Америка выбрались на выходные отдохнуть от детей, которые им в принципе вовсе ни к чему. Не так ли, сестренка?
— Я не знаю, — снова сказала она.
— Ты да не знаешь? — Он отхлебнул пиво. — Будто ты бродила целый день и не пыталась подслушать чужие мысли.
— Мне не хотелось.
— Ты просто читала журнал и ела… эти, как их… орехи.
— Фисташки.
Она опустила глаза.
— Ты чертовски плохо выглядишь. Вся перемазалась. В твоем возрасте девочки заботятся от том, как они выглядят, а ты бродишь вот так, да еще с журналом. — Он фыркнул с отвращением. — Я даю тебе деньги на одежду, а ты идешь в Армию Спасания и возвращаешься домой со старым тряпьем, которое уже никому не нужно.
Она не поднимала глаз. Ведь не могла же она объяснить ему, что ходит на благотворительные распродажи только потому, что мысли работающих там людей полны теплоты и спокойствия, пропитаны чем-то таким, что на зыбкой грани между нежностью и любовью. У людей, которых она встречала с Майклом, мысли были совсем иного сорта.
— Ну хорошо, но что ты будешь есть? Ты даже не посмотрела на меню.
— Чизбургер.
— Господи, чизбургер. Ну давай, для разнообразия, съешь что-нибудь настоящее. Чизбургер ей подавай. Тут приличное место, а не забегаловка.
— Я хочу чизбургер, — упрямо сказала она.
— Чиз… Возьми бифштекс.
Она упрямо покачала головой. Теперь Майкл старался быть добрым к ней, хотя и не знал, как выказать свое расположение. Крепко сжав зубы, она старалась сдержать себя, чтобы не ринуться к нему и попробовать то, о чем он думает, попробовать его «я», показать ему, что это значит — любить.
— Ты съешь бифштекс. Чтобы сохранить силы, тебе надо хорошо питаться. И кофе. Я не хочу, чтобы ты там у меня свалилась и заснула. Все же стоило тебя уложить поспать.
— Я не могу спать днем.
— Да, да, да, — в его голосе слышалось отвращение. — Ты не хочешь делать одно, не можешь делать другое, тебе не нравится третье. Ты как большая заноза у меня в заднице, Сара Джейн. Черт возьми, ты совершенно не ценишь ничего, что я делаю для тебя. Если бы не я, ты бы по-прежнему ночевала в прачечных и гаражах, питалась бы тем, что смогла украсть. У тебя не было бы никого, над кем вытворять все эти штучки, без которых ты жить не можешь. А что получаю я взамен? Приходится глядеть на кислую рожу да слушать дурацкие вопросы, сможем ли мы пожениться. Сделай перерыв, сестренка.
— Что ты от меня хочешь? — жалобно спросила она, наматывая кончики волос на пальцы.
Майкл нагнулся к ней с гаденькой усмешкой.
— Расскажи мне про ту вот пару, — он мотнул головой на столик слева. Она повернулась и увидела хмурую пару среднего возраста.
— Что ты хочешь о них узнать?
— Скажи мне, что у них приключилось.
«И вот таким образом, — подумала она, — Майкл хочет показать свое расположение». Она вздохнула.
— Это просто супруги, которые приехали на выходные.
— Ну да, но посмотри на них. Я хочу сказать, посмотри на них внимательно. Послушай.
Ее лицо исказила гримаса боли.
— Послушай, и, может быть, после игры я разрешу тебе побыть со мной больше, чем обычно.
— Ты всегда так говоришь, но никогда не выполняешь обещание.
— Не утомляй меня, сестренка, — его улыбка была натянутой и фальшивой. — Чем сильнее ты пакостишь мне, тем сильнее я могу дать тебе сдачи.
Она не ответила.
— Ну, давай. Назовем это разминкой перед тем, что нам предстоит.
— Мне не нужна разминка.
— Ты продолжаешь трепать мне нервы? — Майкл подался вперед. — Ну и что с того, если мы узнаем, о чем они думают? Их-то не убудет. Давай.
Ее глаза сузились. Майкл напряженно ждал, что она скажет. Выдержав несколько секунд, пока не увидела на его лице тень нетерпения, Сара Джейн вместо того, чтобы объяснить все вслух, послала ему поток мыслей напрямую: «Телефонный звонок от няни… заболел один из детей… она хочет рассчитаться с гостиницей и уехать домой… а он не хочет, и…»
Поставив блок, Майкл откинулся к обитой кожей задней-стенке кабинета. Его лицо покраснело от натуги. Неожиданно она почувствовала, что будь она понастойчивей, то вполне смогла бы преодолеть барьер и быть в его сознании независимо от того, нравится ли ему это или нет. Но она позволила ему прервать контакт.
— Ах ты, маленькая… — Майкл сидел прямо, направив на нее указательный палец. — Вот я…
— Извини, — холодно произнесла она. — Просто тренируюсь перед игрой.
Он взял свое пиво.
— Тебе бы лучше сделать все, как надо, сестренка. Все как надо.
— Я все сделаю.
Она снова посмотрела на ту супружескую пару, сидевшую по-прежнему за соседним столиком с несчастным видом. На самом деле она так и не знала, что их заботило, выдумав всю эту историю.
Она настояла на том, чтобы Майкл купил еще один пакетик фисташек, прежде чем они поехали в темный, нищий район, к бару, вход в который напоминал дыру в стене. Майкл припарковал машину, велел не отпирать дверцы и не опускать окон, и вошел внутрь. Минуту спустя он появился снова и повел ее за угол, к боковому входу.
— Они играют на складе, — сообщил он ей.
Но она уже успела настроиться, мысли нескольких людей мешались в ее голове. По тускло освещенному коридору она прошла за Майклом в небольшую комнату, заставленную ящиками и контейнерами. Под голой, без абажура, лампочкой стоял круглый стол, за которым сидело четверо мужчин. Дым сигарет и сигар змеился над их головами. Они оторвались от карт, и один из них, мужчина с жёлтыми волосами песочного оттенка и нездоровым цветом лица произнес:
— Вы опоздали, мистер… э-э… Джонс.
Потом все поглядели на нее.
— Черт возьми, что это такое? — спросил мужчина с песочными волосами. — Вы что, думаете, мы собрались здесь чайку попить?
Майкл развел руками.
— Ну что я мог поделать? В последнюю минуту появляется сестра и бросает ребенка у порога. Едет там на неделю в Озаркс с приятелем, а кому-то надо присмотреть за Сарой Джейн.
Майкл оглядел окаменевшие лица мужчин. Стоя за ним, Сара Джейн прижала журнал и пакет фисташек к груди. Мысли игроков толклись у нее в голове, превратившейся прямо в телефонный коммутатор.
«Парень рехнулся… черт возьми, привезти ребенка сюда… о чем он только думает… сколько ей лет…»
Потом к ней пробились мысли Майкла.
«Они верят мне, Сара Джейн? Отвечай! Они на это купились?»
Девочка вздрогнула.
«Они думают, ты рехнулся, если привез меня сюда.»
Казалось, Майкл расслабился.
— Эй, ребята. Что я, действительно, мог поделать?
Желтоволосый обошел Майкла, чтобы взглянуть на нее.
Она сгорбилась, стараясь выглядеть пониже.
— А я думал, ты недавно появился в этом городе, — сказал он Майклу, не отрывая глаз от Сары Джейн.
— Так и есть. Но здесь живет моя сестра. Пребралась сюда к приятелю.
— Девица выглядит достаточно взрослой, вполне могла бы посидеть дома одна.
— В общем, да, но она боится, — Майкл пожал плечами. — Такой вот большой ребенок, ну вы знаете, о чем я говорю.
Мужчина с отвращением посмотрел на Майла.
«Дерьмо… притащить ребенка в такое место… есть же непорядочные люди…»
Она не сдержалась и улыбнулась.
— Ну и что здесь веселого? — спросил он ее.
Когда Майкл повернулся к ней, она прикрыла рот ладонью.
— Эй, ведь Сара Джейн немного… того. Иногда она улыбается без причины, иногда смеется, ну, вы знаете.
— Ну и что ты хочешь сказать? Она будет нам мешать?
— Нет, нет. Все в порядке. Будет сидеть тише воды, ниже травы, не издаст ни звука. Вот там, на ящиках; будет смотреть свой журнал и есть орехи. Она никому не станет мешать. Правда, Сара Джейн? Ты ведь не будешь мешать дядюшке Майку, пока он поиграет в карты со своими друзьями?
В ответ она по-идиотски уставилась на него, «позабыв» закрыть рот, и побрела к дальней стене склада, где и устроилась на каких-то ящиках, стоявших вдоль стены.