Она сгребла в кучку сухую траву, сучья и жарит ломтик рыбы. Ее руки проворно летают туда-сюда, а верхняя губка сосредоточенно напряжена На мгновение дождь прекратился. Мы насквозь промокли, но нам удалось согреться. Рут подает мне рыбу на мангровом вертеле и со странным вздохом опускается на корточки.
— А вы не составите мне компанию? — поинтересовался я.
— Да, конечно. — Она берет и себе кусочек, пробует и скороговоркой произносит: — Как всегда, либо пересаливаем, либо солим слишком мало, верно? Я принесу немного соленой воды.
Ее взгляд бесцельно блуждал по сторонам.
— Хорошая мысль.
Я слышу новый вздох и решаю, что бывших гёрл-скаутов нужно приободрить.
— Ваша дочь говорила, что вы прибыли из Мериды. Много повидали в Мексике?
— Не очень. В прошлом году мы посетили Мацатлан и Куэрнаваку.
Она отложила кусок рыбы и нахмурилась.
— Сейчас вы направляетесь в Тикаль. А в Бонампак не заедете?
— Нет.
Вдруг она вскакивает, смахнув с лица капли дождя.
— Я принесу вам воды, Дон.
Рут спускается к реке и возвращается минут через двадцать с толстым стеблем растения, полным воды.
— Спасибо.
Она встает рядом со мной и с тревогой всматривается вдаль.
— Рут, как ни жаль признаться, но я должен сказать вам, что эти парни сюда больше не вернутся. Наверное, оно и к лучшему. Чем бы они ни занимались, мы для них помеха. В лучшем случае они сообщат кому-нибудь, что натолкнулись здесь на нас. Спасателям на поиски понадобятся день-два, а к тому времени мы вернемся к самолету.
— Конечно, вы правы, Дон.
Она побрела к тлеющему костерку.
— И перестаньте опекать дочь. Она уже взрослая, — добавил я.
— Я уверена, что с Альтеей все в порядке. Теперь у них много воды.
Ее пальцы барабанят по бедрам. Снова полил дождь.
— Хватит вам, Рут. Присядьте. Расскажите мне об Альтее. Она еще учится в колледже?
Рут смущенно улыбнулась и села.
— Альтея получила свой диплом в прошлом году. Она программист. А я работаю в архивах иностранных займов, — Рут механически улыбнулась, но это было явно напоказ. — Там очень интересно.
— Я знаком с Джеком Уиттигом из отдела внешних сношений. Возможно, вы его тоже знаете?
Здесь, на склоне холма, где поблизости одни крокодилы, мои слова звучали достаточно абсурдно.
— Да, я встречалась с мистером Уиттигом. Но уверена, что он меня не запомнил.
— А отчего вы так считаете?
— Меня обычно не замечают.
Она просто констатировала факт. И, конечно, была совершенно права. Я вспомнил другую женщину, миссис Джаннингс, Дженни Джаннингс, много лет печатавшую мои материалы. Деловая, приятная в общении и совершенно бесцветная. У нее был больной отец или что-то в этом духе. Но, черт побери, Рут намного моложе и привлекательнее. По сравнению с миссис Дженнингс.
— А, может быть, миссис Парсонс сама не хочет, чтобы ее запоминали?
Она отозвалась как-то уклончиво, и я понял, что Рут просто-напросто не слушает меня. Обхватив колени руками, она смотрит вдаль, на развалины.
— Рут, поверьте, те приятели, баловавшиеся с прожекторами, сейчас уже в соседнем графстве. Забудьте о них, не стоит ждать от них помощи.
Она переводит на меня взгляд, словно и вовсе позабыла о моем присутствии, и медленно кивает головой. Похоже, что просто поддерживать разговор стоит ей немалых усилий. Прислушавшись, она внезапно вскакивает.
— Пойду посмотрю снасть, Дон. По-моему, я там что-то услышала. — С этими словами она срывается с места, как заяц.
Когда она скрылась, я попытался встать, опираясь на здоровую ногу и на шест. Боль не ослабевала, похоже от колена к животу идет сверхскоростная линия связи. Я пару раз подпрыгиваю на здоровой ноге, желая убедиться, не позволит ли мне нормально идти обнаруженный в сумке на поясе денерол. Тут появляется Рут с бьющейся рыбой в руках.
— Нет, Дон, не надо. Нет! — она в ужасе прижимает рыбу к груди.
— Вода примет на себя часть веса, и мне станет легче. Мне хочется попробовать.
— Вы не должны! — с ожесточением воскликнула Рут, но тут же понизила голос. — Взгляните на залив. Ведь совершенно не видно, куда идти.
Я стою, покачиваясь, во рту горько, и гляжу: над водой проносятся рваные тучи, то и дело все заволакивает завесой дождя. Слава Богу, она права. Даже и с обеими здоровыми ногами там пришлось бы натерпеться.
— Верно, еще одна ночь здесь нас не убьет.
Я позволяю ей вновь уложить меня на покрытый песком обрезок плотика. Рут прямо забегала вокруг: она нашла большой кусок плавника, к которому я смог прислониться, и натянула серапе на оба наши шеста, чтобы уберечь меня от дождя. Потом принесла еще попить, собрала плавника для костра.
— Я разожгу настоящий костер, как только кончит лить дождь, Дон. Они увидят дым и поймут, что с нами все в порядке. Просто надо подождать, — все это с бодрой улыбкой. — Как бы еще поудобнее вас устроить?
Бог ты мой, ну и театр посреди грязной лужи! На безумное мгновение мне даже подумалось, а не строит ли миссис Парсонс каких-либо планов на мой счет. Потом она опять вздохнула и села на корточки, будто прислушиваясь к чему-то. При этом она неосознанно, еле заметно, ерзает задом. И тут в моем сознании вспыхивает ключевое слово «подождать».
Значит, Рут Парсонс ждет. В сущности, она ведет себя так, словно ждет, всем своим существом. Чего она ждет? Чтобы кто-то забрал нас отсюда, чего же еще?… Но тогда почему она так испугалась, когда я поднялся и попытался уйти? К чему такое напряжение?
Моя паранойя пробудилась снова. Я поборол ее отчаянным усилием воли и начал идти назад по цепи событий. До общения с незнакомцами прошлой ночью, миссис Парсонс была совершенно нормальна. Во всяком случае, разумна, снисходительна, мягка. А теперь она прямо гудела, как линия высокого напряжения. И, похоже, намеревалась оставаться здесь и ждать. А если пораскинуть мозгами, что тому причиной?
Разве она собиралась попасть именно сюда? Никоим образом. Она планировала поездку в Четумаль, то есть за границу. Постойте, до Тикали лететь через Четумаль, — это большой крюк. Допустим, она собиралась встретиться с кем-то в Четумале. С каким-то членом своей странной организации. И сейчас в Четумале уже знают, что она не явилась на встречу. Когда эти типы появились здесь прошлой ночью, она по каким-то приметам догадалась, что они — члены той же организации. Может, теперь она надеется что они сложат вместе ее неявку и встречу здесь и вернутся, чтобы ее подобрать?
— Можно мне взять нож, Дон? Я почищу рыбу.
Несколько замедленно, передаю ей нож, одернув свое подсознание. Такая достойная, обычная, ничем не примечательная маленькая женщина, примерная гёрл-скаут. Вся моя беда в том, что я не раз сталкивался с разного рода шулерством под личиной примелькавшихся стереотипов. «Меня обычно не замечают…»
Любопытно, что это за архивы иностранных займов? Уиттинг занимается секретными контрактами. Всякие очень денежные дела: международные сделки, графики движения текущих цен, кое-какие промышленные технологии. Или возможна и такая гипотеза — в ее скромном бежевом чемоданчике «Вентура» просто лежит пачка банкнот, и ей надо обменять их, допустим, на пакет откуда-нибудь из Коста-Рики. Если она связная, это объясняет, к чему была эта спешка с самолетом. Но какая роль тогда отводится мне, либо Эстебану? От этих мыслей я сразу помрачнел.
Я наблюдал как она нахмурив лоб и закусив нижнюю губу разделывала рыбу. Миссис Рут Парсонс из Бетесооды, такая замкнутая женщина, вся в себе. Наверное, я схожу с ума. «Они увидят дым…»
— Вот ваш нож, Дон. Я его вымыла. Как нога, сильно болит? — Я пытаюсь стряхнуть с себя наваждение и вижу перед собой испуганную маленькую женщину, затерявшуюся в мангровых болотах.
— Садитесь и отдохните, — предлагаю я. — Вы же все время на ногах.
Она покорно села на землю, словно ребенок в кресло дантиста.
— Вам не дают покоя мысли об Альтее. А она, вероятно, беспокоится о вас. Мы вернемся завтра, Рут, своим ходом.