Каждому правительству свойственны пороки, обусловленные самой природой его деятельности. Гений законодателя заключается в том, чтобы распознать их наилучшим образом. Государство может успешно справиться с множеством плохих законов, тем более что зло, причиняемое этими законами, часто преувеличено. Однако всякий закон, способствующий развитию этих смертоносных начал, не может с течением времени не сделаться губительным для общества, хотя его пагубное воздействие проявляется не сразу.
Таким разрушительным принципом в условиях абсолютистских монархий является безграничное и противоречащее здравому смыслу расширение влияния королевской власти. Поэтому всякая мера, уничтожающая противовесы этой власти, предусмотренные конституцией, вредна изначально, даже если отрицательные последствия этой меры не проявятся в течение весьма продолжительного времени.
Точно так же и в странах, где торжествует демократия и где народ постоянно стремится все подчинить себе, законы, способствующие быстроте его действия и придающие этому действию непреодолимый характер, прямо угрожают самому существованию правительства.
Самой большой заслугой американских законодателей было то, что они ясно осознали эту истину и имели мужество учесть ее на практике.
Они поняли, что помимо народовластия должно существовать определенное число институтов власти, которые, не будучи полностью независимыми от воли народа, все же могли бы в своей области пользоваться довольно широкой свободой, с тем чтобы, неизменно повинуясь решениям большинства, все-таки противостоять его капризам и отвечать отказом на его самые опасные требования.
Для этого они сосредоточили всю исполнительную власть страны в руках одного человека; они предоставили президенту самые широкие полномочия и вооружили его правом вето для того, чтобы он мог оказывать сопротивление посягательствам законодательных органов на свои права.
Однако, провозгласив принцип переизбрания, законодатели частично разрушили свое собственное творение. Они предоставили президенту большую власть, но лишили его стремления использовать ее только по назначению.
Не имея возможности быть избранным на второй срок, президент не переставал тем не менее зависеть от народа, так как он продолжал нести ответственность перед своими избирателями. Вместе с тем благосклонное отношение народа не превращалось для него в такую настоятельную необходимость, чтобы он вынуждал себя приноравливаться к любым его желаниям.
Обладающий же правом переизбрания (а это особенно проявляется в наше время, когда политическая мораль все больше и больше падает, а великие личности постепенно исчезают со сцены общественной жизни), президент Соединенных Штатов становится всего лишь послушным инструментом в руках большинства. Он начинает любить и ненавидеть все то, что любит и ненавидит его большинство, он предупреждает все его желания и жалобы, подчиняется любым его капризам; законодатели хотели, чтобы президент вел за собой большинство, а на деле он сам оказался в роли ведомого.
Таким образом, не желая лишать государство возможности использовать талантливую личность, законодатели добились того, что таланты этого человека оказались практически бесполезными; а их стремление обеспечить себе соответствующее средство воздействия на общество в чрезвычайных обстоятельствах поставило страну под угрозу постоянной опасности.
(Продолжение в следующем номере)
Теперь вы знаете…
На вопрос, когда он вступил в технику космических полетов, Владимир Сергеевич Сыромятников отвечает: тогда, когда ее еще фактически не было. Он пришел в КБ к Королеву 10 апреля 1956 года, за полтора года до того, как был запущен первый спутник. С тех пор он активно участвовал во многих космических программах, от полета Юрия Гагарина до стыковки «Атлантиса» с «Миром». В. С. Сыромятников заканчивает написание книги о своей жизни и работе над системами космических кораблей, о людях, открывших космос — лидерах, таких как Королев и Глушко, и простых «бойцах и полевых командирах», о подробностях извилистого пути отечественной и мировой космонавтики, о философских и общечеловеческих ее аспектах, о космическом веке и космическом поколении землян. Он назвал ее «20 лет спустя», потому что именно такой срок миновал с тех пор, как состоялась первая международная миссия космонавтов и астронавтов со стыковкой на орбите кораблей «Союз» и «Аполлон». Тогда автор книги отвечал за систему стыковки и вместе с американскими коллегами создал первые АПАСы — андрогинные периферийные агрегаты стыковки. За прошедшие «потерянные» двадцать лет (так называется одна из глав будущей книги) под руководством В. С. Сыромятникова было разработано много уникальных космических систем, в том числе новые усовершенствованные АПАСы. Именно они «приглянулись» американцам, и НАСА купило эту систему, которая уже была использована летом этого года при стыковке «Атлантиса» со станцией «Мир». Эта же система будет применена при строительстве Международной орбитальной станции «Альфа». О трудном пути, приводящем к такому успеху, и рассказывается в книге, другое название которой «Десять рассказов о стыковке и других приключениях на Земле и в космосе». Каждый из рассказов, выстроенных в хронологическом порядке, — это отдельная законченная новелла, повествующая о ключевом моменте в истории космонавтики и астронавтики. Пожалуй, мало кто из российских ученых столь тесно и плодотворно сотрудничал с зарубежными коллегами, и недаром недавно В. С. Сыромятников первым из отечественных конструкторов был избран действительным членом Американского Института аэронавтики и астронавтики. Потому мы вдвойне рады его публикации на российско-американских страницах «Сверхновой». Космический век продолжается, профессор Сыромятников разрабатывает сверхновые системы, а его книга ждет своего издателя в России и США.