— Да ладно, Поляков, кончай, — поморщился Игорь. — Ты бы лучше на монитор глядел, а то опять напишешь чего-нибудь не то, и у тебя аккредитацию отберут.
— Бог с ней, аккредитацией, — махнул рукой Эдик. — У тебя ж талант пропадает! Послушай умного человека: бросай свои писульки и иди в экстрасенсы. Ты ведь уже, наверное, полредакции перелечил.
— Да какое там перелечил! Подумаешь, у кого-то головная боль прошла — еще неизвестно, из-за меня это или из-за таблеток. Ты ведь тоже вчера таблеток наглотался?
— Ну причем тут таблетки! — не согласился Эдик. — Я их каждый день килограммами лопаю, и никакого эффекта. А ты руками поводил — и готово! И еще отпирается…
— Где Столяров?.. — прогремел на противоположной стороне корреспондентского зала раскатистый бас главного редактора.
— Во, и Егоров, видать, полечиться захотел, — хихикнул Эдик.
Мощная фигура редактора в традиционных джинсах и рубашке с коротким рукавом возникла у входа в отдел политики. Правда, судя по выражению его лица, хвалить Игоря он, в отличие от Полякова, не собирался.
— Слушай, Столяров, — не здороваясь, загрохотал он. — Ты что, совсем уже сбрендил на почве политических скандалов?..
— А… что случилось, Владимир Яковлевич? — пробормотал Игорь, не ожидавший такого напора.
— И он еще спрашивает! — Главный ткнул пальцем в монитор. — Ты чего там понаписал?
— Да ведь вы сами тему одобрили…
— Причем тут тема! — рявкнул редактор. — Может скажешь, я и отставку Скворцова одобрил?
— Ах, вот вы о чем… — понял наконец Игорь. — Видите ли…
— Не вижу! — отрубил Егоров. — Ты что, хочешь, чтобы над нами каждая собака в Москве смеялась? Кто ты такой, президент что ли, чтобы министров обороны снимать?
— Понимаете, Владимир Яковлевич, — Игорь старался говорить без пауз, чтобы успеть высказаться до следующего взрыва редакторского гнева. — У меня такое ощущение, что завтра Скворцов уже не будет министром обороны.
— Ах, ощуще-ение… — протянул главный и прищурился. — А у тебя нет ощущения, что завтра ты уже не будешь работать в нашей газете?
— Дело, конечно, ваше, — Игорь опустил глаза. — Только ведь тогда, с вице-мэром, я, кажется, не ошибся?
— Не ошибся, — согласился Егоров. — Но ведь то вице-мэр, а то — министр обороны. Чуешь разницу?
— Чую, — кивнул Игорь. — Но Скворцова все же снимут, вот увидите…
— Ну, Столяров… — покачал головой редактор и, снова прищурившись, посмотрел на Игоря. — В общем, так: в таком виде твой материал я, конечно, не пропущу. Поправь там, смягчи как-нибудь, что-то вроде «по мнению наблюдателей»…
— Но ведь мы можем быть первыми, кто сообщит об отставке, — попытался было надавить на патриотические чувства главного Игорь.
— Я сказал «нет», значит «нет», — отрезал Егоров и, помолчав секунду, добавил: — Но если завтра его вдруг каким-то чудом все-таки снимут, я тебе обещаю — в порядке компенсации за моральный ущерб — внеплановый отпуск и двойной оклад до конца года. Согласен?..
…Падающий с потолка свет померк, усмехающееся лицо редактора исчезло в сгустившемся полумраке, и Игорь вновь очутился в деревенской избе.
— Вот-ыть оно как… — многозначительно проговорил дед Василий. — Ну и что, сняли министра-то?
— Что? — от столь быстрой смены впечатлений Игорь совершенно потерял ориентацию.
— Я говорю, сняли этого твоего Скворцова, али нет?
— A-а, Скворцова… Сняли. Вечером того же дня.
— А двойной оклад дали? — с интересом спросил домовой.
— Не-а, — все еще переваривая увиденное, пробормотал Игорь. — Только отпуск, да и тот — по графику…
— Ну ладно, теперь вроде все ясно, — подытожил дед Василий. — Добросилы у тебя действительно с избытком, поэтому и освободить Федотыча кроме тебя некому. Так что собирайся, паря…
— Собираться? Куда? — пришел наконец в себя Игорь. — Какой-то Путь, добросила… Никуда я не пойду! Я в отпуске, понимаете? А искать пропавших должна милиция! Вот там и расскажите, где дядя Коля и как его найти!..
Домовой исподлобья взглянул на Игоря, молча взял у него шкатулку и поставил ее на стол.
— Ты, паря, на меня не кричи, — сердито сказал он. — Не дорос еще. А если идти не хочешь, никто тебя не заставляет. Вот только Федотыча жалко: знать, все же не того он позвал…
— Послушайте, — Игорь схватил деда Василия за руку. — Причем тут я? Я и дядю Колю-то не знал почти, да и что я там по подземельям лазить буду? Вы сообщите в милицию, и его найдут и освободят. Или давайте, я сам сообщу…
— Ну да, — проворчал старичок, выдергивая свою ладошку из рук Игоря. — Приду я в твою милицию и скажу, здрасьте, я домовой, идите выручать Федотыча из замка Кощея. Так что ли?
— Какого еще Кощея?.. — спросил Игорь упавшим голосом.
— Обыкновенного, Бессмертного, — язвительно произнес дед. — Али других знаешь?..
Чувствуя, что пол уходит из-под ног, Игорь опустился на стул.
— В общем так, милок, — домовой уселся на столе, скрестив ноги. — Я тебе поясню, что к чему, а ты уж сам решай, как быть. Федотыч, понятное дело, в беде. Он, конечно, сам виноват, говорил-ыть я ему, что маловато у него добросилы, чтобы на Путь соваться. Да-ыть их, ученых, разве переспоришь? Должон я, говорит, убедиться своими глазами в правильности моей теории! Ну вот, убедился: сидит у Кощея в темнице и ждет, пока кто-нибудь его оттуда вызволит. А ты, стало быть, как раз могёшь это сделать, потому как добросилы у тебя с избытком.
Дед Василий окинул Игоря оценивающим взглядом и продолжил:
— Но я тебе, паря, честно скажу: добросила — это еще не все, там много еще чего нужно… И если ты на Путь вступишь, то может статься, там навеки и останешься. Потому как вряд ли в ближайшие сто лет найдется другой добрый молодец, способный сладить с Кощеем.
— А если я никуда не пойду? — тихо спросил Игорь.
— Ну тогда… — домовой тяжело вздохнул. — Тогда Федотычу придется доживать свои дни в подземелье, а ты будешь и дальше отдыхать и веселиться. Если, конечно, сможешь…
Когда за ним захлопнулась дверь, Игорю снова показалось, что он спит. Вместо хорошо знакомой деревенской улицы перед ним высился густой лес, в который вела едва заметная тропа. Ему захотелось поскорее проснуться, увидеть вокруг привычную обстановку родного дома и забыть весь этот ночной бред. Но когда он обернулся, то увидел все те же безмолвные деревья. Дом исчез. Исчез вместе с той, прежней жизнью и с чудным старичком-домовым, явившимся неизвестно откуда и пославшим Игоря неизвестно куда.
«Тоже мне советчик, — подумал Игорь. — Хоть бы поподробнее объяснил, что к чему. А то — пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Да еще и этот антиквариат».
Игорь разложил на носовом платке вещи, взятые им из шкатулки: потемневший деревянный гребень, большая костяная игла с короткой зеленой шерстяной нитью, маленький полотняный мешочек с головкой чеснока. В шкатулке был еще небольшой нож с резной деревянной ручкой, но домовой разрешил взять лишь три предмета. Дескать, так положено. А посылать в тридевятое царство совершенно неподготовленного человека — положено? К тому же ни слова о том, что с этими вещицами делать, дед Василий так и не сказал. Сам, говорит, разберешься. Ладно хоть предупредил, что дядю Колю нужно обязательно найти за 24 часа, а первым, кто встретится на Пути, будет непременно Баба Яга…
Игорь вдруг поймал себя на мысли, что думает о предстоящей встрече с Бабой Ягой как о чем-то неприятном, но вполне естественном — вроде визита к зубному врачу. Он вспомнил, как пару месяцев тому назад Эдик Поляков попробовал уговорить его написать об одном ученом-самоучке, изучающем «русскую магию» и регулярно, по его словам, общающемся с домовыми и лешими. Поляков встретил его в парламенте, где ученый пытался доказать какому-то депутату, что нечистая сила живо интересуется российской политикой. «Старик, — убеждал Игоря Эдик, — это ж золотое дно! Гвоздь номера! Представляешь, первополосный заголовок: «Нечистая сила готовится к выборам», да еще и фото такого симпатичного лешего, — все конкуренты просто полопаются от зависти! Я тебе уже и подзаголовок придумал: «Российская политика: тем чудеса, там леший бродит…» Ну чё, берешь?» — «Делать мне нечего — про всякие потусторонние бредни писать, — ответил тогда Игорь. — И вообще, про психические расстройства ученых-самоучек пусть вон отдел происшествий пишет». — «И вовсе это не бредни, — обиделся Эдик. — Я, между прочим, тоже домового однажды видел». — «Да у тебя скоро после общения с такими учеными инопланетяне начнут на балконе высаживаться, — усмехнулся Игорь. — А мне с тобой на пару в психушку отправляться что-то не хочется…»