Ну кто мог ожидать от бродяги такой речи? Мы все так и замерли, уставились на него. Затем мать улыбнулась и сказала:
— Спасибо, мистер Роун. Это самый лучший комплимент, который я когда-либо слышала.
Мы закончили ужин в молчании. Потом Роун посмотрел сначала на мать, затем на отца.
— Я никогда не забуду вашей доброты. — Он встал из-за стола. — А теперь, с вашего позволения, думаю, мне пора.
Мы промолчали. Наверное, никто не смог придумать, что бы сказать. Мы слышали, как он прошел через кухню, как открылась и закрылась дверь черного хода. Мать сказала:
— Наверное, бродяжничество у них в крови.
— Так оно и есть — отозвался отец.
— Ну ладно, хорошо, что у них, а не у вас — мать посмотрела на нас с Джулией. — Джули, помоги мне помыть посуду. Тим, мне кажется, тебе надо делать уроки.
— Нам сегодня мало задали.
— Тем более, чем скорее ты за них возьмешься, тем скорее освободишься.
Я замешкался за столом. Джулия тоже. Тут было интереснее. Прогрохотал товарный поезд. Я ждал, когда он начнет замедлять ход, но поезд промчался мимо. В доме все задребезжало. Может быть, следующий остановится в Фэйрсбурге, чтобы отцепить или прицепить вагон, и Роун сможет на него сесть.
Отец сказал:
— Эмма, в понедельник на заводе начинают принимать виноград. Поэтому я снова выхожу на работу.
— Опять, допоздна…
— Ничего не имею против.
— Мистер Хендрикс сказал, что в этом году я опять смогу наняться к нему.
Можно будет начать на следующей неделе.
— Если повезет — сказал отец — в этом году удастся даже купить тебе газовую плиту.
— Необходимо купить слишком много всего, к тому же детям нужна одежда.
Осенью у нас всегда была масса денег — отец работал на винном заводе, а мать собирала виноград. В период разлива вина по бутылкам отец тоже работал на винном заводе, но в течение года это бывало всего несколько раз, и получалось, что в общей сложности он работал не больше трех месяцев в году. Но нам всегда удавалось свести концы с концами, потому что отец выращивал фасоль, кукурузу и помидоры на продажу. Ферма наша была маленькая, и большая часть земли была слишком холмистой для обработки, но того, что отцу удавалось-таки вырастить, хватало, чтобы мы не обнищали вконец и не попали в работный дом. Кроме того, мы держали корову и цыплят.
Мне хотелось оставаться за столом как можно дольше, да и Джулии тоже, но этот номер не прошел — мать повторила:
— Ступай делать уроки, Тим. Джули, давай убирай со стола.
Пока отец не купил грузовичок, нам с Джули приходилось ходить в школу пешком. Потом он стал возить нас в город по утрам, но домой все равно забирал только в плохую погоду, утверждая, что прогулка пойдет нам на пользу. До покупки грузовичка нашим единственным транспортным средством была старая развалюха, все время ломавшаяся, которой отец не доверял настолько, чтобы возить нас в школу.
На следующее утро была очередь Джулии сидеть у окна в машине, и поэтому именно она заметила Роуна. На полдороги от фермы до города сестренка вдруг закричала:
— Папа, смотри — человек лежит под деревом!
Отец замедлил ход и посмотрел поверх ее головы.
— Да, что-то недалеко он ушел, — и мы двинулись было дальше, но внезапно отец надавил на тормоз.
— Черт, не оставлять же его так!
Вернувшись назад, мы вылезли из машины и подошли к дереву. Трава была мокрой от росы. Роун лежал на боку, натянув шапку на уши и подняв воротник пальто. Даже во сне он дрожал, потому что земля была холодной.
Отец толкнул его ногой, Роун проснулся и сел, все еще дрожа. К этому времени ему давно уже было пора найти себе местечко на поезде и находиться далеко отсюда.
Отец спросил:
— Решил задержаться в этих краях?
— Да, ненадолго, — кивнул Роун.
— Хочешь поработать?
— Да — если удастся найти работу.
— Считай, уже удалось, — сказал отец. — Недели на три-четыре. В это время года винный завод нанимает много народу. Платят там тридцать центов в час, а часов у тебя наберется достаточно. Это на том конце города. Сходи туда.
— Обязательно — ответил Роун.
Несколько секунд отец молчал. По выражению его лица я понял, что он принимает какое-то важное решение. И тут он сказал:
— Насколько я знаю, жить тебе негде, поэтому если хочешь, можешь до первой получки ночевать у нас в сарае.
— Вы очень добры.
— Возвращайся на ферму и скажи Эмме, что я велел приготовить тебе завтрак. Я отвезу детей в школу, а потом подброшу тебя до завода.
У отца было доброе сердце. Большинство людей просто проехали бы мимо, не обратив на Роуна внимания. Я думаю, его доброта и была отчасти причиной нашей бедности. Вот так и вышло, что Роун остался той осенью с нами.