Я посмотрел на альбом и на открытку. На бритву и штопаные носки. На тетрадь, которую все еще держал в руках.
В какую же мрачную страну вернулся ты, Роун, что память о нас оказалась тебе так дорога?
Я аккуратно уложил содержимое ящика назад точно так же, как оно лежало, и закрыл крышку. С дороги Конрейл раздался стук колес товарного поезда. Я спросил Симмса:
— У Вас здесь есть паяльник и припой?
— Вы хотите запаять это обратно?
Я кивнул. Подрядчик не стал интересоваться мотивами моего решения.
— Паяльника у меня нет, — сказал он, — есть ацетиленовая горелка. — И повернулся к одному из экскаваторщиков:
— Дик, принеси припой и горелку, она не тяжелая.
Когда Дик вернулся с припоем и ацетиленовой горелкой, за дело взялся Чак Блэйн. На то, чтобы вновь запаять крышку, у него ушло всего несколько минут. Тогда Симмс повернулся ко второму экскаваторщику:
— Ларри, отнеси мистеру Бентли ящик вниз.
— Не надо, — сказал я, и положил ящик в яму, из которой его достали.
Надеюсь, Роун никто тут больше его не потревожит.
Я выпрямился и указал на бульдозер.
— И пусть бульдозерист ее закопает.
П.Е. Каннингем
Удовлетворение гарантировано[9]
В отличие от серьезного рассказа «Сын Идущего Сквозь Огонь» («Сверхновая», № 1–2, 1996), «Удовлетворение гарантировано» демонстрирует иную грань дарования П.Е.Каннингем. Хотя и здесь интерес к фольклору очевиден.
Чиморелло снова был пьян. Когда-то давным-давно он обнаружил, что его рог способен здорово поддевать крышки пивных бутылок, и теперь нынешний наш запас был исчерпан. Я выругалась и сказала ему все, что я о нем думаю.
Чим пьяно засопел и попытался облизать мне лицо, при этом его рог чертовски близко прошелся от моего глаза, едва не проткнув его. Я шлепнула его по морде, машинально отпрыгнув в сторону, когда Чим повернул голову, чтобы воткнуть свой рог куда-нибудь еще, и пошла обследовать ущерб.
Четыре пустые бутылки были заботливо выставлены в ряд на подоконнике в нашей кибитке, а их крышки аккуратно лежали рядом. В конце ряда, спущенный и обмякший, висел мой запасной мех для вина, проколотый и осушенный вплоть до последней капли перебродившего виноградного сока. А я-то считала, что бурдюк надежно спрятан под койкой. Чим самодовольно икнул.
— Наслаждайся, пока можешь, — бурнула я, — потому что все закончилось и мы на мели. Если ты не заметил, дела идут плохо.
— Чья в этом вина? Мы могли бы заразить стадо коз…
— Я говорила тебе, что не хочу так работать.
Но идея начала соблазнять меня. Когда мы пришли сюда, долина выглядела многообещающе, он была густозаселенной и процветающей, маленький городок с одного конца и богатые возделанные поля под защитой укрепленного замка Лорда с другого. Там должно было быть очень много фермеров и горожан, готовых купить любовный амулет или узнать свою судьбу у странствующей колдуньи. Но нашлась только одна старуха с больными цыплятами, других клиентов как-то не было. Ничего удивительного, что Чим начал кутить. Я и сама была не прочь пропустить стаканчик.
— Эти люди слишком сыты и счастливы. Они не нуждаются в наших услугах. Возможно, стоит отправиться в путь, найти какое-нибудь место, где в нас будет больше нужды.
— Как насчет того, что «забота о клиенте прежде всего»?
— О каком клиенте ты говоришь?
Чим рыгнул и ткнул своим рогом в лес позади меня. Теперь и я услышала едва различимый, легкий звук шагов на тропинке и осторожный шорох тяжелого плаща, — его придерживали руки особы, усердно старающейся остаться незамеченной.
— Я бы на твоем месте надел личину, — посоветовал Чим.
— Следи за собой, — ответили я и щелкнула пальцами в своей обычной манере, и воздух вокруг меня наэлектризовался. Любой посторонний мог бы увидеть теперь высокую, экзотическую женщину с по-змеиному темными глазами в простой черной мантии колдуньи, вместо худощавой девушки, которой на вид нет еще и двадцати, босой и, кроме всего прочего, в ночной рубашке. Единственное, что я не стала приукрашивать, были мои волосы, темные как водопад красного вина, за исключением одной пряди посередине, седой от корней волос до вьющихся концов. Я осмотрела результаты заклинания в оконном стекле и улыбнулась. Наведение личины я довела до настоящего искусства и гордилась собой.