Когда познакомишься с американским обществом, изучишь его законы, то видишь, что власть, данная здесь законоведам, их влияние на правительство служат сегодня самой мощной преградой нарушениям демократии. Это, на мой взгляд, является следствием какой-то общей причины, которую полезно рассмотреть, ибо она может снова появиться в каком-нибудь другом месте.
В средние века легисты великолепнейшим образом способствовали распространению власти королей. В последующие времена они приложили все усилия, чтобы ограничить эту власть. В Англии они тесно объединились с аристократией; во Франции они проявили себя как ее злейшие враги. Возникает вопрос; не ведут ли себя служители закона, повинуясь внезапным и временным побуждениям, или они все-таки, сообразуясь с обстоятельствами, следуют свойственной им интуиции, которая всякий раз и определяет их действия? Я хотели бы пояснить эту мысль, поскольку, может быть, легисты призваны сыграть первую роль в зарождающемся политическом обществе.
Люди, специально изучавшие законодательство, приобрели благодаря этим трудам привычку к порядку, определенный вкус к формальностям, пристрастие к точному, последовательному выражению мыслей. Это, естественно, делает их противниками революционного духа и необдуманных страстей, свойственных демократии.
Специальные знания легистов, полученные ими при изучении законодательства, обеспечивают им особое положение в обществ; в среде образованных людей они составляют привилегированный класс. Подтверждение своему превосходству они находят ежедневно в своей профессии: они специалисты в очень нужной области, в которой немногие разбираются; они выступают в качестве арбитров при разрешении конфликтов между гражданами, и привычка направлять к определенной цели слепые страсти выступающих на судебном процессе сторон выработала у них презрительное отношение к толпе. К этому добавьте, что они естественным образом составляют сословие. Все это не означает, что между ними существует полное согласие и что сообща они двигаются к единой цели. Но совместная учеба и единство методов в работе делают их единомышленниками, а общий интерес может объединить и их волю.
В глубине души законоведы таят некоторые аристократические вкусы и привычки. Как и аристократы, они обладают безотчетной склонностью к порядку, чтут формальности; как и аристократия, они испытывают крайнее отвращение к действиям толпы и тайно презирают народное правительство.
Я вовсе не хочу сказать, что эти природные наклонности служителей закона так сильны, что могли бы их прочно объединить. У законоведов, как и вообще у людей, на первом месте свой собственный, и особенно сиюминутный, интерес.
В некоторых странах служители закона не могут добиться на политическом поприще такого же успеха, как в обычной жизни; можно быть уверенным, что в таком обществе они станут активными проповедниками революции. Однако нужно посмотреть, где кроется причина, толкающая их к разрушениям или к переменам, — в стойком предрасположении к этому или же тут все дело случая. Законоведы действительно внесли значительный вклад в свержение французской монархии в 1789 году. Остается узнать, почему они это сделали: потому ли, что изучали законы, или потому, что не могли участвовать в их составлении?
Пятьсот лет назад английская аристократия стояла во главе народа и говорила от его имени; сегодня она поддерживает трон и выступает на стороне королевской власти. Между тем аристократия по-прежнему обладает свойственными ей одной склонностями.
Нужно остерегаться переносить на все сословие качества отдельных его представителей.
Во всех свободных странах, какой бы ни была форма их правления, законоведы всегда в первых рядах существующих партий. То же самое можно сказать и об аристократии. Во главе почти всех демократических движений, в тот или иной период волновавших мир, стояли дворяне.
Ни одно элитное сословие никогда не сможет удовлетворить всех своих честолюбивых устремлений; в его среде всегда больше талантов и страстей, чем возможностей их применения. И там всегда можно встретить значительное число людей, не умеющих быстро сделать карьеру, пользуясь привилегиями сословия, и тогда они избирают другой путь, чтобы выдвинуться: они начинают резко выступать против привилегий этого сословия.
Я не утверждаю, что наступит время, когда все законоведы проявят себя друзьями установленного порядка и врагами любых перемен, так же как я не стану утверждать, что всегда, во все времена большинство легистов ведут себя именно так.