В один из дней мы, испытанные бойцы рыцарских турниров, приняли участие в живой шахматной игре. Вы читали старые повести Эдгара Райса Бэрроуза о Джоне Картере на Марсе. Если да, то Вы, вероятно, помните, что в одной из повестей играют во что-то вроде шахмат на разбитом на клетки поле, а в роли фигур выступают живые вооруженные люди. Мы сделали примерно то же самое. Каждый из игроков имел свое характерное оружие: пешки — короткий колющий меч и маленький круглый щит, ладьи — боевые топоры (на этот раз я был ладьей), кони — меч и щит, слоны — жезлы, ферзи, которых мы называли в тот день военными вождями, — любое выбранное ими оружие. Конечно, как всегда, это были безопасные имитации настоящего оружия, хотя ими можно было поставить синяк, если сильный удар достигал цели. Кроме фигур, там были и игроки — хозяева шахмат, — которые говорили своим людям, как они должны делать ходы (все согласно обычным правилам). Однако захват фигур происходил в результате поединка между ними: побежденная фигура считалась съеденной. Затем сторона, потерявшая фигуру, получала право следующего хода. Я забыл добавить, что короли не имели оружия, убивая божественной силой.
Это была славная идея. К сожалению, для зрелищности не хватало скорости: все происходило слишком медленно. Надеюсь мы найдем какой-нибудь способ исправить этот недостаток, поскольку было бы интересно проводить такой шахматный турнир ежегодно.
Кстати, еще о старине: сейчас Хэллоуин. Я не знаю, слышали ли Вы о нем: хотя этот праздник отмечается по Римскому католическому календарю, лишь немногие западные страны обращают на него внимание вне Англии, а в США и Канаду этот праздник пришел из Англии. Так или иначе, первое ноября — праздник Всех святых, то есть день, посвященный сразу всем святым духам. День и ночь перед праздником называются Кануном дня всех святых, или Хэллоуином. В средние века было распространено поверье, что в эту ночь всем злым духам разрешено свободно разгуливать по земле — традиция, безусловно, напоминающая германскую Вальпургиеву ночь. Когда это верование умерло, родился обычай, по которому на Хэллоуин детям разрешено проказничать. Я помню, как еще будучи мальчиком, примерно за месяц до праздника, я собирал определенный сорт маленьких диких дынь. На Хэллоуин мы выходили на улицу и кидались в неосторожных прохожих гнилыми дынями. Писать на окнах мылом, опрокидывать мусорные баки, — было обычными нашими шалостями. Все это делалось без какого-либо злого умысла. Тем не менее людей это раздражало, и потому теперь такие проделки больше не допускаются.
Вместо этого сегодня маленькие дети наряжаются ведьмами, колдунами, привидениями или кем-нибудь еще — как подсказывает им воображение, и ходят по домам, звоня в двери и говоря «trick or treat»[115]. По идее, это должно означать, что если им не дадут конфету или другое угощение, они подшутят над вами. Но я уверен, что никто из них не знает, как это сделать! По сути говоря, эта традиция настолько осовременилась, что они даже не просят угощения, а собирают небольшие суммы денег для детского фонда Объединенных Наций.
Так или иначе, мы уже приготовили несколько конфет и монеток и сделали тыквенный фонарь — выдолбленную тыкву с горящей свечей внутри, — и приготовились к приему гостей. Тем временем, пора за работу. Так что я заканчиваю свое письмо с наилучшими пожеланиями Вашей семье от нашей.
Сердечно Ваш,
Пол Андерсон.
31 января 1968 г.
Оринда, Калифорния, США
Уважаемый профессор Ефремов,
Еще раз позвольте попросить у Вас прощения за то, что подолгу не отвечаю на ваши многочисленные письма. Причина этому самая обыкновенная: столько много всего нужно было сделать, что просто не оставалось времени на переписку. И боюсь, что это письмо будет коротким, как потому, что на очень многие еще нужно ответить, так и потому, что очень мало интересного произошло здесь.
Во-первых, я Вам премного благодарен за красивые книги по китайской архитектуре и по советским космическим исследованиям, а также за томик Пушкина и фотографии Кижей, которые Вы прислали ранее. Мы от них в восторге и наши друзья, которым мы их показываем, также полны восхищения.