— Что? — удивилась мать.
— Антонио поедет со мной, он мне понадобится, — мягко повторила Ультима.
— Я поеду, — сказал я.
— Но почему? — спросила мать.
Дядя ответил: Он — Хуан…
— Так.
— И в нем сильна кровь Луна…
— Славься, Пречистая Дева, — пробормотала мать.
— Так нужно, если ты хочешь, чтобы твой брат исцелился, — провозгласила Ультима.
Мать взглянула на брата. Дядя только пожал плечами.
— Как скажешь, Гранде, — сказала мать. — Энтони будет на пользу повидать родичей…
— Он едет не в гости, — торжественно сказала Ультима.
— Я приготовлю одежду…
— Он поедет, как есть, — сказала Ультима. И обернулась ко мне. — Ты хочешь помочь своему дяде, Антонио?
— Да, — ответил я.
— Будет трудно, — предупредила она она.
— Не страшно, — сказал я. — Я хочу помочь.
— А если люди скажут, что ты идешь на поводу у знахарки? Тебе не будет стыдно?
— Нет. Я буду гордиться, — заявил я с жаром.
Она улыбнулась.
— Идем, мы теряем драгоценное время… — Дядя и я последовали за ней наружу и забрались в грузовичок. Так началось наше странное путешествие.
— Adios, — напутствовала мать, — Siudado! Saludos a papa i а todos! Adios![68]
— Adios! — отозвался я, повернулся и помахал ей.
Дорога в Эль Пуэрто всегда была приятной, но сегодня она была полна странными предзнаменованиями. Фермы за рекой были безлюдны, вихри и столбы пыли застилали горизонт. Никогда не видал я ничего подобного; казалось, мы ехали в островке покоя, но дальше вокруг нас небеса хмурились. А когда мы прибыли в деревню, увидели рогатый месяц среди ясного неба, стоявший точно между двумя темными месами[69] на юге долины!
— Луна рода Луна, — заметил дядя, нарушив молчание единственный раз за всю поездку.
— Добрый знак, — кивнула Ультима. — Вот оттого-то это место зовут Эль Пуэрто де ла Луна, сказала она мне. — Видишь: эта долина — врата, через которые луна каждый месяц совершает свой путь с востока на запад… Поэтому естественно, что люди Луна пришли в долину. Они насадили злаки и ухаживали за своей живностью, согласно лунным циклам. Проживали жизнь, пели песни, и умирали под смену лун. Луна была их богиней.
Но отчего погода такая странная сегодня? И зачем Ультима привезла меня с собой? Я хотел помочь, но как мог я это сделать? Только потому, что меня звали Хуаном? А как моя невинная кровь Луна могла помочь снять проклятие с моего дяди? Я не знал этого, но мне предстояло узнать.
Пыльный след тянулся за грузовичком, мчавшимся по пыльной улице. Мертвенно тихо было все в Эль Пуэрто. Даже собаки не лаяли на машину. А мужчин деревни не было на полях, они сгрудились за углами саманных домиков, перешептываясь, пока мы ехали мимо. Дядя правил прямо к дому деда.
Долго никто не показывался, и дядя забеспокоился. Женщины в черном безмолвно входили и выходили из дома. Мы ждали.
Наконец появился дедушка. Он медленно перешел пыльный дворик и приветствовал Ультиму. — Medica[70], - сказал он, — У меня есть сын, который умирает…
— Abuelo[71], - отвечала она, — У меня есть снадобье для твоего сына.
Он улыбнулся, протянул руку сквозь открытое окно и коснулся ее руки. — Совсем как в былые дни, — сказал он.
— Да. У нас по-прежнему есть силы бороться с этим злом, — кивнула она.
— Я заплачу серебром, если ты спасешь жизнь сына, — сказал он. — Казалось, он не замечал ни меня, ни дяди. Казалось, оба совершают какой-то обряд.
— Сорок долларов за то, чтобы обмануть смерть, — пробормотала она.
— Согласен, — ответил он. Он поглядел на близлежащие дома, где сквозь раскрытые занавески следили любопытные взгляды. — Люди пуэбло волнуются. Много лет уже целительница не приезжала для исцеления…
— Земледельцам лучше думать о земле, — просто сказала Ультима. — А теперь — пора за дело. — Она вышла из грузовичка.
— Что тебе понадобится? — спросил дед.
— Ты знаешь, — сказала она. — небольшая комната, простыни, вода, печка, атоле[72], чтоб подкрепиться…
— Я приготовлю все сам, — сказал он.
— В доме женщины уже голосят по покойнику, — сказала Ультима. — Отошли их.
— Как скажешь, — отвечал дед. Не думаю, чтоб ему улыбалось очистить дом от жен своих сыновей, но он знал, что когда целительница трудится над снадобьем, она заправляет всем.
— Ночью придут принюхиваться к дому животные. Койоты станут выть под дверью — прикажи сыновьям, чтоб не стреляли. Я сама справлюсь с теми, кто придет мешать исцелению.