Дед кивнул.
— Мы пойдем в дом сейчас? — спросил он.
— Нет. Сначала мне нужно поговорить с Тенорио. Он, должно быть, в своем логове, в месте, именуемом салуном? — спросила она. Дед подтвердил. — Я поговорю с ним. Сначала попытаюсь воззвать к его разуму. Он должен знать, что те, к вмешивается в судьбу, часто попадают в собственные сети…
— Я пошлю с тобой Педро и Хуана, — начал было дед, но она его прервала.
— С каких пор целительница нуждается в помощи, имея дело с псами? — отрезала она. — Пойдем, Антонио, — позвала она и двинулась вдоль по улице. Я поспешил за ней.
— Мальчик разве нужен? — крикнул вдогонку дед.
— Нужен, — отвечала она. — Ты не боишься, не правда ли, Антонио? — спросила она меня.
— Нет, — отвечал я, и взял ее за руку. Много глаз скрытно следили за нашим продвижением по пыльной, пустой улице. Салун стоял в конце ее, напротив церкви.
То был маленький, изношенный саманный домик с вывеской над входом. Вывеска гласила, что салун принадлежит Тенорио Трементина. Человек этот, подрабатывавший деревенским брадобреем по субботам, обладал сердцем чернее адской ночи!
Ультима, как видно, не боялась ни его, ни злых сил трех его дочерей. Без колебаний она толкнула дверь, я же последовал за ней. Четверо мужчин сгрудились вокруг одного из немногих столиков. Трое оглянулись и поглядели на Ультиму с удивлением. Они не ждали увидеть ее в этом недобром месте. Четвертый сидел спиной к нам, но я заметал, как задрожали его сутулые плечи.
— Я ищу Тенорио! — объявила Ультима. Голос ее был силен и уверен. Она стояла прямо, с тем же благородством, какое я часто наблюдал, когда мы бродили в льяносах. Она не боялась, и потому я старался стоять как она, изгнав страх из своего сердца.
— Чего тебе, ведьма? — прорычал человек, не смевший обернуться.
— Покажи мне лицо, — потребовала Ультима. — Что, у тебя нет мужества встретиться лицом к лицу со старухой? Для чего ты сидишь спиной ко мне?
Тощая, сутулая фигура подскочила и обернулась. Я, вероятно, вздрогнул при виде его лица. Оно было худым и напряженным, борода торчала клочьями. Глаза — черные и узкие. Недобрый блеск излучали они. Тонкие губы задрожали, когда он прорычал: «Потому что ты — bruja[73]»! Пена появилась у края его губ.
Ультима засмеялась.
— Ай, Тенорио, ты так же безобразен, как твоя темная душа. То была правда: никогда еще не видел я человека Уродливее.
— Toma![74] — вскричал Тенорио. Он скрестил пальцы и сотворил крестное знамение перед лицом Ультимы. Она не отпрянула. Тенорио задержал дыхание и отпрянул сам, и трое его спутников-бродяг, уронив стулья на пол, подались назад. Они знали, что крест подействовал бы против всякой ведьмы, но он оказался бессилен перед Ультимой. Либо она не была ведьмой, либо, в их разумении, обладала силами, подвластными самому Сатане.
— Я — целительница, — тихо сказала Ультима, — я пришла, чтобы снять порчу. Это твои дочери, творящие зло, ведьмы…
— Ты лжешь, старуха! — вскричал он. Я думал, он набросится на Ультиму, но его скрюченное тело лишь задрожало от ярости. Он не смел коснуться ее.
— Тенорио! — заговорила Ультима строго. — Ты будешь глупцом, если не послушаешь меня. Мне не стоило приходить к тебе, но я пришла. Послушай же моего совета. Вели своим дочерям снять заклятие…
— Ложь! — вскричал он, словно от боли. Он повернулся остальным троим, призывая их в свидетели, но те не встали на его сторону. Они беспокойно переглянулись, а затем посмотрел на Ультиму.
— Я знаю, где и когда было наложено заклятие, продолжала Ультима. Когда Лукас зашел в салун пропустит стаканчик, да обкромсать волосы твоими зловещими ножницам! Я знаю, что твои дочери собрали отрезанные волосы, и с и помощью совершили злодейство!
Этого трое мужчин уже не вынесли. Они были в ужасе. Пряча от страха глаза, избегая взгляда Тенорио, они заторопились к выходу. Дверь с грохотом захлопнулась. Странный, темный вихрь прошел по пыльной улице и взвыл горестно, огибая угол салуна. Гроза, надвигавшаяся отовсюду, разразилась, и взметнувшаяся пыль, казалось, закрыла свет солнца. В комнате стемнело.
— Ay, bruja! — Тенорио угрожающе поднял кулак, — за то, что ты поносила моих дочерей и мое доброе имя при людях, ты умрешь! — Голос его звучал угрозой, а глаза пылали, оглядывая Ультиму.
— Я не боюсь твоих угроз, Тенорио, — сказала спокойно Ультима. — Ты хорошо знаешь, что сила перешла ко мне от el hombre volador[75]…
При упоминании этого великого целителя из Лас Пастурас Тенорио сжался, словно получил удар в лицо от невидимой силы.