— А не мог бы ты определить возраст одной вещи. Дело в том….. дело в том…..
Он смущенно замялся.
— Пожалуйста, — сказал я, а про себя подумал, что наверно какой-нибудь делец пытается узнать стоимость монеты, чтобы потом загнать ее втридорога.
Боря смущенно завозился с ящиком стола и выгул маленькую коробочку темного бархата. Обычно в таких коробочках продают кольца с драгоценными камнями. Боря нерешительно протянул мне коробочку и пробормотал:
— Только, пожалуйста, не смотри на свет.
Я открыл коробочку. В ее бархатном ложе белел камень голубоватого цвета. Я перекатил камень на ладонь и поразился его фантастической легкости — казалось это не камень, а маленький воздушный шарик. Поверхность его была гладкая и холодная.
— По-моему это опал, но при чем здесь возраст? Это тебе лучше спросить у геолога, а я хоть и бывший, но все-таки историк.
— Там здания и надписи, — пробормотал Боря машинально и тут же осекся, испуганно смотря на меня.
— Здания? — я решил, что Боря шутит. — Что за ерунда!
Я поднес шарик к самым глазам. Вблизи он не казался опалом, а был похож на запотевшее стекло.
— Наверно это поделка какого-нибудь кустаря XX века, — сказал я авторитетно. — Похоже из дымчатого хрусталя. Как он к тебе попал?
Я подошел ближе к окну.
— Только не смотри на свет! — умоляюще пробормотал Боря.
«Да что он так боится этого света? — подумал я. — Дай-ка я все же посмотрю!»
Я быстрым движением поднял шарик к лучу света. Он вдруг начал сам собой светиться и превратился в ослепительную голубую звезду. И это голубое сияние властно потянуло меня к себе. Я еще успел заметить, как Боря с криком «Не смотри!» кинулся ко мне и почувствовал, как весь растворяюсь в ослепительном голубом сиянии. И вот я уже не стою в комнате, а парю над холмистой равниной окутанной голубоватой дымкой.
В том, что я именно парил, не было сомнения: ветерок дул мне в лицо, парусил брюки, и холодными струйками скользил под рубашкой. Над краем равнины встало оранжевое сияние, я понял, что наступил рассвет. Равнина медленно наплывала на меня, и скоро стали различимы перепончатые листья странных деревьев, напоминающих пальмы. Между ними проглядывали белые овалы непонятных предметов. Видимо я снижался. Ветерок стал слабее. Кроны деревьев замелькали совсем близко. Только тут я заметил, что лечу со значительной скоростью. Вдруг прямо передо мной возник цилиндрический столб. Столкновение было неминуемым. Я в ужасе закрыл глаза, но меня только слегка качнуло. Когда я вновь открыл глаза, столб исчез. Я летел уже на уровне деревьев. Их листья были мясисты и покрыты длинными волосами. Некоторые деревья были выше остальных, но странное дело, я проходил сквозь них как через воздух. Я пытался рассмотреть овальные предметы, мелькающие между стволами, но я летел так быстро, что разглядеть их было невозможно. Все же мне показалось, что они были на подпорках. Лес неожиданно оборвался. Внизу мчалась равнина, усеянная крупными валунами. Меж валунов кое-где попадались кустики растительности. Валуны летели все стремительнее. Трудно было понять, снижаюсь ли я или это просто увеличивается скорость. Каменистая равнина кончилась. Я догадался, что это было плоскогорье, а за ним внизу открылась долина, где проплывали веретенообразные здания со ступенчатыми башнями, плоские платформы, занимающие большую площадь, и тонкие спиральные мачты. И сразу же мной овладело чувство радостного предчувствия, невыразимого блаженства и того полного, разрывающего на части счастья, которое я давно не испытывал в жизни. И при этом возникла грустная мелодия, нежная, мягкая, к чему-то призывающая. С каждым аккордом она усиливалась, гремела все более властно, завораживая, вызывая непередаваемо сладкое чувство, которое переполняло всё мое тело и делало его совершенно невесомым. Аккорды достигли невероятно большой силы, и я почувствовал, что сейчас произойдет что-то прекрасное. Тем временем я летел низко над зданиями, которые теперь имели вместо крыш купола. Купола были прозрачные и там, в их глубине, будто в голубоватом киселе, плавали непонятные предметы. Не знаю, почему они мне казались необыкновенно привлекательными и даже родными (хотя я так и не смог различить их контуры). Аккорды мелодии достигли апогея. Властная сила приподняла меня и заставила взглянуть в сторону рассветного горизонта. Он теперь пламенел неестественными яркими красками. Цвета с каждым мгновением менялись и становились нестерпимо яркими. Вдруг над горизонтом встало что-то багровое и косматое. Что — я не успел рассмотреть: невыразимое чувство экстаза пронзило меня всего насквозь, и я понял, что это косматое — самое дорогое для меня существо, что это счастье только здесь. Последним усилием я рванулся к нему…