Я ждала, пока она закончит. Было слышно, как над раковиной тикали часы, а ветки чахлого куста гортензии, что рос на заднем дворе, шумели под окном. Я постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче, ну…так, на всякий случай.
— А что произошло вчера вечером? При чем тут миссис О’Шейн? Вы же никогда ничего не имели против нее.
Она вернулась к столу. Её гнев прошел, и теперь она уже выглядела решительно, почти как прежде, когда решала трудную задачу.
— Да, верно, но произошло нечто непредвиденное.
Она сунула руку в карман рубашки и вытащила камень возмездия… Постукивая им по столу, продолжала:
— Понимаете. Для этого камня не существует разницы между Хорошим и плохим — Он поддерживает равновесие между ними и их напряжением — Если приложить большую силу, то баланс будет восстановлен на другом уровне. Я не думала, что вопрос о силе будет иметь значение, иначе Петерсон не смог бы понять, что происходит и не обрел бы силы для контратаки. Вчера вечером…да, я ошибалась насчет Петерсона.
— Это сделал он?
— Да. Но этого не повторится. Он больше никогда не воспользуется моими собаками.
Я подумала, до чего же странно, что я считаю все это само собой разумеющимся. Но ведь и доказательства этому являлись каждый вечер.
— Вы действительно их используете?
Она поморщилась. Это ее уязвило.
— Нет. Я их не использую. Я спрашиваю каждую из них, займутся ли они этим. Все соглашаются. Они узнали своих Петерсонов. Некоторые из них никого другого и не знали в своей жизни. Эти люди избивали их; доводили до смерти, делая бизнес на щенках; выбрасывали из окон машин и проламывали черепа.
— Их уже нет в живых? Они все мертвы?
Элизабет прищурилась.
— Это призраки. Я думала, вы знаете.
На этот раз пришла моя очередь встать и начать ходить по кухне.
— Да ничего я не знаю. Это что-то из ряда вон выходящее. Вся моя жизнь до этого протекала в рамках нормы. И ничего подобного со мной еще не случалось.
Я скрестила руки на груди и оглядела ее.
— Понятно?
— Да. Они — призраки. Счетный камень наделил меня этой силой — вызывать призраков, когда захочу. Или демонов. Силы должны уравновешивать друг друга. Но Петерсон тоже может вызывать демонов. Он способен на все. И сейчас мне нельзя останавливаться. Понимаете?
— Но…, — я почувствовала, как мурашки побежали по коже. — …Собаки. Я все еще не понимаю. А что, если они опять нападут на миссис О’Шейн или на кого-нибудь другого?
Элизабет вздохнула, и, похоже, подумала, что я слишком уж недогадлива. Да черт бы ее побрал с её мертвыми собаками, которые она сюда зачем-то вызывала. Кто заставлял её злить Петерсона?
— Больше они так не сделают, — сказала она.
— Это уже случилось прошлым вечером, — резко ответила я. — Они подобрались к миссис О’Шейн слишком близко.
— Они же собаки, — проговорила она. — Всего лишь собаки Они не задумываются над происходящим, как вы или я. И они полагали, что это я направила их к крыльцу миссис О’Шейн. Не, теперь они стали умнее. И больше ошибки не допустят. Разве это не ясно?
Я не ответила. Что я могла сказать? Отчего же, Элизабет, сейчас мне всё ясно. Я чувствую себя великолепно. Но мне-то было по-прежнему не по себе. Все это было весьма далеко от нормы.
— Хелен, — сказала Элизабет, немного помолчав, — простите меня. Я бы остановилась, если 6 могла. Но все зашло слишком далеко. Теперь придётся довести это до конца.
Она встала и вышла из комнаты. Было слышно, как он, поднимается к себе наверх.
Вечером я обошла всех соседей, — кроме Петерсона, разумеется, — чтобы пригласить их на чашку кофе. Мне пришло в голову, что вместе мы, возможно, будем чувствовать себя в большей безопасности. Элизабет я пригласила тоже, но не надеялась, что он, придет.
— Сегодня появились доберманы. Я видела их по дороге, — сообщила миссис О’Шейн, снимая в прихожей шарф и синее пальто
Только я проводила ее в гостиную, у дверей снова позвонили. Пока я спускалась в холл, раздалось еще два нетерпеливых звонка. На пороге стояли Хороси, которые пришли последними. Они поднялись в дом. Внезапно Келли схватила меня за руку и указала на улицу.
— Смотрите! — воскликнула она.
— Доберманы? — я стала вглядываться в сгущающуюся тьму. — Миссис О’Шейн уже сказала мне о них.
— Да нет же, присмотритесь внимательнее. Там что-то еще.