Макс резко вскочил и схватил фонарь — но включив, он случайно направил его на себя. Яркий луч ударил ему в глаза и неудачно осветил интимные подробности его тела. Она продолжала кричать. Наконец, Максу удалось направить луч света на вход в палатку, он вывалился из нее, ничего не увидел, заскочил обратно, пришлёпнув по дороге особенно агрессивного комара. Первое, что он заметил, это то, как привлекательно ее обтягивала шелковая ночная рубашка, как она обрисовывала ее выступающие в ответ на его призыв соски. Затем он заметил красный огонек, мерцающий на сигнальном диске, защищающем в экстренных ситуациях, который был прикреплен к спальному мешку.
— Что ты сделала? Там же никого нет. Что… Что… О, Боже! Теперь они снимут нас с маршрута.
— Извините.
Макс обмотал вокруг себя спальный мешок, со страхом глядя на мигающий красный огонек и силясь понять, что происходит.
— Извини, значит? Боже, Гиа! Рейнджеры будут здесь через двадцать минут.
— Я же сказала, что сожалею. И зачем вы рвались наружу, как дикий зверь? Надеюсь, из лучших побуждений.
— Послушай, — сказал он, — у нас есть еще чуть меньше двадцати минут. Есть еще время… Мы еще можем успеть.
— Не будьте вульгарным.
— Но это же ты сказала, что хочешь от меня ребенка.
— Сексом я буду заниматься со своим бойфрэндом, — ответила она.
— Но послушай, Гиа: это же ты сказала, что хочешь от меня ребенка.
Все закружилось у Макса перед глазами, ему казалось, что палатка вертится вокруг него.
— Правильно, — сказала Гиа, — теперь, получив прядь ваших волос и образец ДНК, я могу родить ребенка, когда захочу. А вы что думали…? К тому же, именно вы и подсказали мне идею о пряди волос, но заниматься любовью с мужчиной, который годится мне в отцы… Боже, что за вульгарность.
— Ну, спасибо тебе большое.
— Не сердись так. Сказать по правде, я почти поддалась искушению. Ведь пока я выберусь отсюда и увижу Бруно, пройдет целая неделя.
— Как это целая неделя? Ты не понимаешь, что ты нажала на кнопку сигнализации? По закону рейнджеры вывезут тебя отсюда. И штраф 40 тысяч долларов за ложный вызов…
— Но мне вряд ли придется покинуть эти места. Ведь я нажала только на ваш сигнализатор. Только вам придется уехать.
Действительно, огонек на её диске, лежащем на подушке, не мерцал в темноте.
— Честно говоря, я очень расстроена, — продолжила она. — Я ведь узнала много нового о Вордсворте сегодня. Теперь некому будет меня учить.
— Нет, я проучу тебя, — сказал Макс, схватив диск сигнализации с ее подушки, — вот тебе урок дикой человеческой природы.
— О, Господи, не надо!
Ее сигнализатор издавал едва слышимое жужжание, когда он выдрал его красную кнопку. Макс подумал, летит ли именно за ними геликоптер, звук которого уже донесся до него.
— И отдай мне мою прядь волос, — сказал он в мерцающей тьме.
В Блумингтоне улицы были пусты, контрастируя с людными домами в Кокии, с устремившимися к вулкану тропинками на Биг Айленд, с кричащими казино в Вайкики.
Акура встретила его в аэропорту. Она была одета в длинное пальто-шинель, которое выглядело очень странно в такой солнечный день. Но когда они дошли до машины, она широко распахнула пальто; он от удивления выронил свой рюкзак. Под пальто у нее было только нижнее белье ~ экипировка тигрового раскраса приподнимала грудь и заканчивалась высоко на бедрах.
— О…
— Называй меня Дикой Штучкой. Я занималась самоанализом во время твоего отсутствия. И нашла себя.
Он благоразумно не стал упоминать о возможной роли ревности в этом ее выборе ни в тот день, ни в тот вечер, ни в ту ночь, ни на следующее утро, когда она выпила все шампанское, довела до изнеможения их обоих и чуть не изувечила себя на всю оставшуюся жизнь.
— Господи, — сказал он, — это было потрясающе.
— Ммм. А на самом деле о чем ты думаешь?
— На самом деле? Вспоминаю кое-что из Вордсворта.
— Процитируй.
— Строчки из «Прелюдии»:
«Не на Утопии, таинственном острове в дальней дали!
Лишь в мире особом, который есть мы сами
У каждого найдётся место — иначе суждено едва ли —
Для счастья!»
Моя лучшая подруга, Гармония, хотела прийти ко мне позаниматься, поэтому я позвонила домой и спросила Иисуса, что будет на обед. Он сказал, что не знает и что ему все равно. Поскольку он постился, то не выходил из своей ниши в гостиной, даже когда мама готовила его любимую лазанью. Говорил, что ему нужно думать о более важных вещах, таких, например, как состояние его бессмертной души.