Это удивительно лишь на первый взгляд. В Очамчирском районе Абхазии и сегодня живет несколько десятков негров (точнее, уже мулатов), считающих себя абхазами. Когда, как и откуда они попали на Кавказ — тема отдельного разговора. Но точно известно, что в XIX веке они проживали в том числе в селе Адзюбжа — как раз там, где поймали Зану. Темная кожа, курчавые волосы, толстые губы, «вывороченные» ноздри — эти внешние приметы Заны сближают ее с негритянкой. Так, может, вот она — простая разгадка?
Увы, легкого решения проблемы, как видно, нет. Череп негритянки даже на мой дилетантский взгляд ни имеет ничего общего с черепом Хвита: он чуть ли вдвое меньше и легче, ни глазницы, ни надбровные дуги, ни челюсти не похожи. Александр Белов профессионально исключает родство этих двух черепов. К тому же старожилы села Тхина, где окончила жизнь Зана, уверяли: она не была негритянкой.
Приходится с сожалением признать: могила, которую нашел Бурцев, не Заны.
Кем же все-таки была Зана — человекообразной обезьяной или человеком другого вида?
Игорь Бурцев склоняется к тому что — представительницей неандертальцев. Александр Белов видит у ее сына как неандертальские признаки, так и приметы, сближающие с аборигенами Австралии.
В индийском штате Кашмир снежные люди, или вансманас, как их здесь называют (в буквальном переводе, обезьянолюди), нередко воруют девушек, насилуют их и превращают в жен. Причем когда родственники находят пленниц и пытаются вернуть их домой, те проявляют строптивость и остаются с волосатыми «мужьями».
Как видно, снежный человек либо мастерски зомбирует партнера, либо проявляет сверхординарную сексуальность.
Со случаем сексуального домогательства со стороны снежного человека столкнулся Иван Тургенев. Однажды, купаясь в пруду, он увидел огромную волосатую женщину страшного вида, которая принялась его преследовать.
Писатель кинулся от нее прочь, она с видимой легкостью его догоняла. Спас Тургенева пастух, кнутом отогнавший распоясавшуюся самку. Об этом случае Иван Сергеевич рассказал Мопассану, который положил этот сюжет в основу рассказа «Ужас».
Многочисленные случаи скрещивания снежного человека с людьми наблюдаются в Тибете. Причем, когда рождается темнокожий волосатый младенец, его относят в лес — к «своим».
В 70-е годы интересная встреча с самкой снежного человека произошла в окрестностях Томска у местного художника Алексея Бурцева (однофамильца нашего ученого собеседника). Алексей делал этюды, когда встретился взглядом со странным существом. Оно подошло к этюднику, заинтересовалось склянкой с краской и, дотронувшись до нее пальцем, буквально на глазах изумленного художника проплавило дырку, через которую стала просачиваться краска. Затем незваная гостья (было видно, что это самка) начала недвусмысленно склонять мужчину с сексу. Он кинулся от нее прочь.
Поведав об этом случае исследователям, Алексей признавался, что грязная, дурно пахнущая «снежная баба» внушала отвращение, смешанное, однако, с какой-то необъяснимой сексуальной притягательностью, преодолеть которую было не легче, чем убежать от охотницы на мужчин.
В 1989 году семейство снежных людей видели в Саратовской области. Причем если самец был волосатым и длинноруким, то его партнершей и матерью детенышей оказалась женщина. Не совсем, правда, обычная: контакта с людьми она активно избегала.
Бурцев и Белов не сходятся во мнении по одному вопросу: снежный человек остался в прошлом или продолжает скрываться в труднодоступных местах планеты?
Палеоантрополог полагает, в эпоху глобализации люди не оставили снежному человеку места для жизни, и таких особей, как Зана, больше не будет. А в лесах и горных теснинах скрываются деграданты — люди, которые сознательно ушли из социума, предпочтя дикую, одинокую жизнь. Многочисленные случаи встреч очевидцев с «дикарями» Белов объясняет именно так: попадались одичавшие «бомжи».
Недавние находки останков «хоббитов» в Индонезии и вновь открытого вида людей на Алтае — «денисовского человека» — лишь усиливают предположение: человек произошел отнюдь не от обезьяны, а от нескольких видов людей, существовавших параллельно.
И как знать, может, кто-то из «аутсайдеров эволюции» или повзрослевшие Маугли продолжают скрываться в лесах и пещерах по сей день.
Человек может возвращать к жизни умерших животных
Мне посчастливилось общаться с удивительным изобретателем Львом Сергеевичем Терменом с 1978 года почти до самой его смерти. Кроме известных на весь мир терменвокса и терпситона — установках, на которых музыка создается движениями рук или тела исполнителя, он рассказывал мне о некоторых других своих разработках — настолько невероятных, что в советские годы даже думать было нельзя о том, чтобы пересказать их в печати.
Они и сегодня воспринимаются скорей как фантастика, нежели наука.
Тридцатилетний радиофизик Термен одно время работал в Ленинградском физико-техническом институте Академии наук у академика А. Ф. Иоффе (чье имя сегодня носит этот институт).
Помимо разработки системы дальновидения (того, что вошло в нашу жизнь под названием телевидение).
Лев Сергеевич втихаря проделывал опыты по анабиозу млекопитающих (апа, по-гречески, — обратно, bios — жизнь). Он охлаждал кошек до критической температуры 0 °C и закапывал их бездыханные тельца на Кольском полуострове в вечной мерзлоте. Спустя некоторое время исследователь откапывал подопытных и успешно возвращал их к жизни.
Для кого-то, возможно, в этом факте нет ничего необычного. Поэтому оговорюсь, что для современной биологии подобный результат пока недостижим.
1 сентября 1701 года голландский ученый-самоучка Антони ван Левенгук разглядел в окуляре 200-кратного микроскопа собственной конструкции явление, поздней названное парадоксом скрытой жизни. В сухом песке, смоченном водой, микроорганизмы, выглядевшие засохшими и мертвыми, начали оживать. Если потом они снова оказывались без влаги, переставали подавать признаки жизни. Смочишь — оживишь. И так без конца. Это были красные коловратки — микроскопические черви.
Но они пробудили дерзкую мысль: что даровано Создателем червяку, разве не может быть дано человеку?
После Левенгука опыты по холодовому анабиозоу удавались многим исследователям — с растениями и некоторыми простенькими организмами. Но вот с теплокровными такой фокус не удавался.
Почему?
Давайте, как в школе, для ответа на вопрос проделаем мысленные опыты. Пластиковую бутылку с водой заморозим в холодильнике, а затем исследуем содержимое. Масса льда испещрена крупными и мелкими трещинами. Это потому, что замораживание и размораживание происходит неравномерно, внутри водной массы наблюдаются температурные перепады.
А теперь засунем в морозилку живой объект — куриное яйцо. Достав его в виде каменной ледышки, дадим яйцу опаять. И увидим, что растрескалась не только скорлупа, — расперлось и разрушилось все содержимое яйца. После опаивания это уже не пищевой продукт, а мерзко пахнущая тухлятина, к которой неприменимо понятие «вкус».
Если рассмотреть, что происходит с живой клеткой в процессе заморозки и опаивания, на экране окуляра будет разыгран фильм ужасов. Кристаллики льда кромсают клеточные стенки-мембраны, раздавливают и пронзают все внутренние структуры.
Те немногие организмы, которым природа даровала способность замораживаться и размораживаться, защищают свои клетки от режущих льдинок специальными криопротекторами. Человек, если б и сохранил их в процессе эволюции, должен был бы обладать еще и многоступенчатой системой захолаживания — чтобы исключить температурные перепады.
Поэтому, прежде чем мечтать об анабиозе человека, следовало бы освоить гипотермию — процесс охлаждения тела в зоне положительных температур. Теплокровные и здесь аутсайдеры: для человека нижний температурный предел выживания (да и то с применением термоблокаторов, искусственно подавляющих терморегуляцию организма) составляет 18°. Хоть на полградуса ниже — смерть.
Вот почему крионика так и не развилась во всем мире в практическое научное направление.