Посмотреть бы хоть одним глазком! Морозова знала, что это про нее придумана поговорка «От любопытства кошка сдохла». В иные минуты она вела себя не лучше Изольды Ивановны, с той лишь разницей, что не лезла в чужие дела, а обожала наблюдать со стороны, когда происходило что-то исключительное.
Капитана Казюпу она уже однажды видела. Он приходил составлять протокол, когда случайно проникший в подъезд пьяный ногой разбил зеркало в вестибюле. Дебошира скрутили те же ребята, за спинами которых он просочился в дом мимо недреманного ока Изольды. К счастью, она еще не успела сдать смену Ольге Васильевне, а то бы влетело вахтерше Морозовой за потерю бдительности.
На самом деле она имеет право ненадолго отойти. Совсем на чуть-чуть, чтобы успеть вернуться и впустить опергруппу и санитаров из «скорой помощи». У вахтеров на этот случай и табличка специальная имеется. Живые ведь люди, а туалета в кабинке нет.
Ольга Васильевна проворно вскочила, подумала было переодеть смешные растоптанные тапочки, но махнула рукой: некогда, да и кто на нее будет смотреть. Закрыла окошко, прислонила к стеклу картонку с надписью по трафарету: «Тех. перерыв 20 мин.» и побежала к лифтам.
Голоса на седьмом этаже были слышны издалека. Они доносились из того крыла, где жил профессор Кабиров. Подойдя поближе, Ольга Васильевна увидела у дверей квартиры самого Кабирова, бледного и взъерошенного, рядом армянскую девушку в легком не по сезону халатике и еще пару соседей. Милиционер Казюпа стоял возле Кабирова и что-то записывал в блокнотик.
На полу у ног профессора лежал труп.
Ольга Васильевна сразу поняла, что это труп, потому что даже пьяный или раненый человек не может лежать таким нелепым кулем. Как, вероятно, будет сказано в милицейском отчете, труп принадлежал мужчине высокого роста с темными волосами. Что за идиотское выражение: «труп принадлежал», машинально отметила вахтерша Морозова. Получается, что их двое — мужчина и труп, который ему принадлежит. А на самом деле труп и есть этот мужчина… Хотя труп уже не мужчина. Тьфу, черт ногу сломит в грамматике русского языка!
Труп, который прежде был мужчиной, лежал на полу ничком, повернув голову к той стене, возле которой стоял Мурат Гусейнович, поэтому Ольга Васильевна не видела его лица и не могла сказать, знаком ли ей этот человек. Хотя в коридоре было достаточно места, все присутствующие жались к стенкам, как будто пол был залит водой или чем-то еще более опасным и неприятным.
— Я вам повторяю — я первый раз его вижу! — с некоторым раздражением произнес Кабиров тем назидательным тоном, каким он, должно быть, читал лекции студентам.
Казюпа стоически вздохнул и собрался задать еще какой-то вопрос, но его прервали.
— Я так и знала! — патетически воскликнула Изольда Ивановна, врываясь в коридор подобно смерчу. — Я просто чувствовала! Рано или поздно что-то подобное должно было произойти!
Она растолкала всех и встала над трупом, рассматривая его торжественно и брезгливо, как кучу строительного мусора, вываленную на лестничной площадке нерадивыми жильцами. Ее кроличьи глаза блестели, задранный подбородок трепетал. Ольга Васильевна подумала, что Изольда сейчас переживает один из звездных часов своей жизни.
— Вы что-то знали, уважаемая? — переспросил Казюпа.
— Здравствуйте, капитан, — величественно кивнула милиционеру старшая по дому. — Разумеется, я знала. Знала, что ничем хорошим это не кончится. Когда к жильцу приличного дома ходит кто попало, какие-то уголовники, то рано или поздно на лестнице появится труп.
Эта реплика прозвучала так театрально, что Ольга Васильевна чуть не прыснула, несмотря на серьезность положения. Армянская девушка в халатике рассматривала Изольду с веселым ужасом, как дрессированного медведя, который подходит к зрителям и протягивает лапу для знакомства. Даже милиционер почувствовал комичность ситуации.
— Изольда Ивановна, я бы попросил… — тихо начал Мурат Гусейнович без особой надежды на успех. Ему одному было не смешно.
— Изольда Ивановна, — вмешался участковый, — ну-ка прекращаем оперетку, не время. Если вы что-то знаете, я с вами потом побеседую. Дайте мне закончить осмотр места происшествия.
Кряхтя, толстый капитан склонился над телом, нетерпеливо махнул рукой — ему загораживали свет. Потом, вспомнив, вынул рацию и пробурчал в нее что-то неразборчивое, но Морозова догадалась, что он вызывает подмогу. Значит, к приезду других милиционеров она еще успеет спуститься вниз.