— Кабиров Мурат Гусейнович? — уточнил милиционер, с трудом выпрямляясь и заглядывая в свой блокнотик. — Мне нужно осмотреть вашу квартиру.
— Позвольте, на каком основании? — возмутился профессор. — А где у вас ордер на обыск?
— Я сказал осмотреть, а не обыскать! — повысил голос Казюпа. — Понятые — раз… два… — он огляделся и только сейчас внимательно присмотрелся к девушке в ярком халатике. Видимо, ее присутствие было для него сюрпризом, причем не особенно приятным.
— Вот так так! — крякнул он. — А ты что здесь делаешь, красавица?
— Живу я здесь! — с вызовом ответила Карина.
Ну да, она действительно жила здесь уже почти два месяца.
Если бы прежде Карине сказали, что жизнь ее сложится именно так, а не иначе, она бы рассмеялась, сочтя это не очень удачной шуткой. Совсем недавно она служила администратором в преуспевающем салоне красоты и отбивалась от многочисленных поклонников, понимая, что замуж все равно придется выходить, но ведь не за кого, вот беда!
В то время она уже была знакома с Сашей, но не представляла себе, что из их отдаленно-приятельских отношений что-то может выйти. Хотя Саша день ото дня нравился ей все больше, между ними лежала бездонная пропасть. О том, чтобы перешагнуть ее, даже помыслить было нельзя.
Саша был женат. Собственно, и остался. В Ереване и сегодня живут его ни о чем не подозревающая жена и двое мальчишек. На Новый год он должен был поехать навестить их, но не поехал, сославшись на отсутствие денег. На самом деле он остался из-за Карины.
Чувствовала ли она себя виноватой? О да. И она, и Саша. Очень виноватыми и очень счастливыми. Хотя кое-кто — и в первую очередь начальница Карины, заведующая салоном «Золотая шпилька» Марина Станиславовна, — считали, что она просто дура, а Саша — проходимец, окрутивший юную москвичку.
Она выросла в Москве, окончилась здесь школу и колледж, говорила без акцента, жила в квартире, принадлежащей ее семье, и имела российское гражданство. Он был гастарбайтером, которому приходилось раз в полгода правдами и неправдами продлевать регистрацию и разрешение на работу в столице. При этом у него были золотые руки, и многие клиенты автосервиса «Манушак» готовы были и терпеливо ждать в очереди и переплачивать, только бы их машинами занялся механик Саша.
Карине редко задавали вопрос о национальной принадлежности. Ее принимали за итальянку, испанку, еврейку, даже за уроженку Острова свободы, но практически никогда — за «лицо кавказской национальности». Сашина внешность не вызывала никаких сомнений в его происхождении. Редкий гаишник не находил повода придраться к чему-нибудь на дороге, чтобы выцыганить у «армяшки» откупные. Все равно у них денег куры не клюют, считали гаишники, чиновники в паспортном столе, официанты в ресторанах, квартирные хозяева и даже некоторые клиенты. Только начав жить вместе с Сашей, Карина поняла, что это такое — быть выходцем с Кавказа в Москве.
Для начала ее огорошили категорические ремарки в объявлениях о сдаче в аренду квартир — «Только для русских», «Сдам семье славян», вплоть до лаконичного «Не Кавказ!». Она попробовала их игнорировать, надеясь обаять хозяев при личном контакте, но номер не прошел. Москвичи всегда были готовы к подвоху и отпору. Те, кто сдавал жилье без посредников, назначали своим потенциальным арендаторам встречи на нейтральной территории, обычно на улице или в метро. Чаще всего к ним с Сашей просто никто не подходил, издали идентифицировав их неславянский вид. Иногда, наоборот, подходили и читали гневные нотации о том, как нехорошо врать и отнимать время у порядочных людей. Одна молодая, не старше Карины, девица с пафосом воскликнула: «Как я могу пустить вас в свой дом, если вы с первого дня меня обманываете!»
Милая старушка Анна Викентьевна, бывший театральный суфлер, оказалась исключением. Она охотно показала им свою запущенную квартирку на Войковской и даже угостила чаем. Но сдавать жилье отказалась и на уговоры лишь грустно ответила: «Вы мне очень симпатичны, Кариночка, да и Саша тоже. Но кто гарантирует, что через неделю к вам не подселится дюжина родственников с детьми и тюками рыночного товара? Да и зять меня со свету сживет».
Разумеется, был простой и нахоженный путь — воспользоваться помощью диаспоры, и тогда проблема жилья была бы решена в два счета. Но именно этот способ для Саши и Кариной был закрыт. Связав свои судьбы, они нарушили неписаные правила, стали изгоями и свои дела должны были устраивать сами.
Карина радовалась уже тому, что из-за союза с женатым мужчиной от нее не отвернулись родители. Мама поплакала, а папа походил два дня хмурый, но в конце концов заявил, что раз дочь сделала свой выбор, то так тому и быть. Разумеется, родные поддержат ее на первых порах, о деньгах она может не беспокоиться. Карина тоже расплакалась, растроганная. Помощь родителей была очень кстати, потому что Саша на свой заработок должен был содержать семью в Ереване, а Карине очень скоро пришлось уйти на больничный — она плохо переносила беременность.