София Лилли
Сверкающая надежда
Для моей бабушки,
Эта книга специально для тебя.
Я бесконечно люблю тебя и скучаю по тебе.
«Знаете, иногда наше сердце делает то, что мы не можем контролировать и не хотим. К тому времени, когда мы это понимаем, обычно уже слишком поздно, и наше сердце готово быть пойманным или разорванным на части этим человеком.»
— Лилли София
Пролог
Уэстон
Шестью месяцами ранее.
Воспоминания — это, безусловно, самая страшная психологическая пытка, что я осознал только тогда, когда холодные капли воды скатились по моему лбу под хоккейным шлемом и медленно потекли по лицу.
Я бы заклеймил сегодняшнюю пятницу как адский день с тремя восклицательными знаками, пока эта симпатичная блондинка с большими ангельскими кудрями с первого семестра не столкнулась со мной и не скрасила последний час перед нашей домашней игрой.
Блядь.
— Уэстон. Выходи на лед. Сейчас же!
Приказал мне тренер Хендерсон, сжав мое плечо, прежде чем мои лопатки первыми заскользили по свежеотполированному льду.
На самом деле первым на лед вышел бы Чарльз Уитфилд под номером шестьдесят восемь, капитан команды Eastburgh Devils если бы он не находился в Нью-Йорке с легендой хоккея Теодором Уитфилдом, который был также его отцом.
Когда лезвия моих коньков коснулись блестящей поверхности льда, я в считанные секунды погрузился в туннельное зрение.
Затем остались только поверхность льда, команда и боевой дух, чтобы выиграть игру.
Сегодня мой мозг задумал нечто иное.
Когда я смотрел на заполненные трибуны вокруг катка, среди знакомых лиц были и новые, совершенно незнакомые.
В прошлые выходные первокурсники переезжали в кампус, поэтому игру перенесли с прошлой пятницы на сегодня, так как кампус был полностью переполнен семьями, сопровождавшими своих детей при заселении.
Тревор, один из нападающих команды, утверждал, что видел девушку, которая тащила две коробки, полные мягких игрушек.
Я не верил ему, пока он не показал мне видео на своем телефоне, где он снимает, как девушка тащит коробки через кампус ESU.
Через неделю все закончили переезд и официально стали студентами Истбургского спортивного университета.
Я обходил лед под светом прожекторов, пока не появились все мои товарищи по команде.
Мы выстроились на правой синей линии, обозначающей нейтральную зону, и ждали, когда перед нами появятся игроки Kentucky Penguins.
Приятно было слышать, что аплодисменты становились заметно тише, когда на лед выходили игроки команды соперника.
Возможно, это связано с тем, что игра была домашней, и девяносто девять процентов зрителей составляли студенты Истбургского спортивного университета.
Кроме того, какая нормальная команда называется «Пингвины»?
Наверное, они скользят по льду не на коньках, а на животе.
Пользуясь случаем, я бросил взгляд на трибуны, и мне понравилось то, что я обнаружил там новые женские лица.
Незнакомые, новые женские лица были идеальным свежим мясом для Eastburgh Devils.
Их легко обвести вокруг пальца, и они были тугими, как бляди.
Даже блондинка, которая своими стонами накрепко запечатлела в моей памяти этот секс, быстро помахала мне рукой, ища место среди всех этих ликующих людей.
Я подмигнул ей и в ответ поднял руку.
Она устроилась на том месте, где обняла девушку, а затем что-то прошептала ей на ухо.
Ведь губы, которые сейчас висели на ухе сидящей рядом с ней особы, ранее идеально обхватывали мой член, и это было неопровержимым доказательством того, что не стоит называть всю пятницу последним адским днем.
Если бы это был все-таки ад, я бы подписал контракт с дьяволом здесь и сейчас, на льду, если бы каждый день получал взамен минет от ангела.
Чтобы хорошо закончить день, Kentucky Penguins должны уехать домой с поражением. Мой взгляд снова переместился с девушки, которая только что что-то шептала ей на ухо.
Боже, ее грудь выглядела просто охренительно в этой обтягивающей майке с длинными рукавами.
Как ее зовут?
Я бы соврал, если бы сказал, что меня интересовало ее имя, потому что одно вытекало из другого, а поскольку времени было мало, пришлось сосредоточиться на более важных вещах.
Сначала я подумал, что будет уважительно, если я спрошу, как ее зовут, поскольку она громко застонала, когда мои пальцы скользнули между ее ног.
Потом я вспомнил, что мне, в общем-то, все равно, потому что это всего лишь одноразовый случай.