6. Уэстон
— В дверь позвонили.
— Тогда тащи свою задницу к двери, ленивая задница. — Крикнул я Картеру в гостиной, который не сделал абсолютно никаких усилий, чтобы подняться с дивана и забрать еду у разносчиков.
Тем более что деньги, которые папа, Камилла и Руби оставили на выходные, лежали перед ним на столе.
Папа и Камилла забрали маму Луны на ночь, которую они провели в Нью-Йорке на корпоративной встрече. Луна где-то болталась, а у меня был свободный дом, и я пригласил своих друзей на ужин.
В конце концов, шестьдесят долларов лежали не зря.
— Ты хозяин, или я? — Возразил Картер, поднимаясь с дивана и направляясь к двери, чтобы наконец-то получить еду, к которой так призывал мой желудок.
Я должен сидеть перед своим столом, зарывшись с головой в книги, а мои пальцы набирают на ноутбуке эссе по журналистике, которое я должен сдать в ближайшее время.
Иногда я думал о том, чтобы пофлиртовать с профессором и получить оценку без всякого сочинения.
Где-то тогда у меня еще оставалось чувство собственного достоинства.
Кроме того, я бы попробовал это сделать только в том случае, если бы она была молода, привлекательна и почти не разваливалась на части.
Другая идея — взять какую-нибудь девчонку с курса журналистики, заставить ее кончить с помощью моего уэстонского обаяния, а она в благодарность за мою потрясающую услугу напишет мне курсовую работу.
Однажды это уже сработало, и я буду делать это снова и снова.
Когда я закончил расставлять тарелки и столовое серебро на круглом деревянном столе, я обошел кухонный остров и взял из холодильника пиво, которое принес Генри.
— Убери свои чертовы ноги со стола. Это дороже, чем твое обучение в колледже.
Ногой я отпихнул ноги Генри от деревянного стола, который всегда чувствовал себя немного комфортнее в моем доме из-за семейных привилегий.
К тому же он — любимый племянник моего старика.
Хотя иначе и быть не могло, потому что у моего отца был только один племянник, но он дал мне понять, что предпочел бы иметь Генри в качестве сына, а не меня.
С лета двухлетней давности, когда мы закончили школу и нам нужно было как-то скоротать время, Генри проводил лето, работая в папиной строительной компании.
А я в это время учил детей хоккею на ледовой арене.
Я думал, что это будет весело, но все оказалось совсем наоборот.
Они капризничали, плакали, как только падали, и кричали.
По сей день он рассказывает о том, как Генри, несмотря на жару, работал до упаду, помогал ремонтировать или строить дома, и я кляну себя за то, что с тех пор, как я учил детей, у меня не появилось ни одного собственного.
Они были изнурительными и страшными.
Один малыш додумался постоянно кусать меня и гордо доказывать, что он вампир, своими четырьмя отсутствующими молочными зубами.
Картер вернулся к обеденному столу с двумя пакетами азиатской еды, а Тревор и Генри, которые вышли на задний двор покурить, нашли свое место за столом.
Я бы соврал, если бы сказал, что у меня не защемило сердце, когда папа всегда говорил о Генри, что он такой большой, а я выглядел таким маленьким.
Просто маленький укольчик. Это была вся боль, которую я позволил отцу причинить мне.
Генри не знает, что папа так о нем говорил, потому что он говорил о нем только тогда, когда я стоял рядом. Папа никогда не любил говорить о хоккее и не слушал меня, когда речь заходила о нем.
Бабушка всегда внимательно слушала и звала меня, когда смотрела игру по телевизору.
Обычно я видел ее только по праздникам, потому что ехать из Далласа (штат Техас) в Истбург с тремя кошками было трудновато.
Мы вчетвером сделали заказ по меню, начиная с закусок, таких как спринг-роллы, и заканчивая основными блюдами, а также лавовым тортом, который прилагался к каждому заказу, и печеньем с предсказаниями, от которого Картер был без ума.
Мы с Луной собирались пойти за покупками, так как холодильник был более чем пуст, но азиатская еда оказалась гораздо более соблазнительной.
Так что теперь у нас было два варианта.
Либо я проживу на кукурузных хлопьях до завтрашнего вечера, либо просплю так долго, что искать что-то съедобное уже не будет смысла, потому что к этому времени они втроем вернутся из Нью-Йорка.
Я включил программу, по которой транслировался хоккейный матч, и пока мы молча передавали одну за другой пластиковые тарелки, завернутые в алюминиевую фольгу, все внимание было приковано к телевизору, как только тарелки наполнились азиатской едой.