Мои мысли метались между желанием сесть в последнем ряду на прежнее место и желанием сесть рядом с Луной. Я хотел бы сесть рядом с ней, взять ее за руку и показать ей, что я не собираюсь так быстро сдаваться.
То стремление, которое я испытывал на льду, когда у нас была игра, я испытывал и к этой девочке.
Люди сели. Мы с Картером сели за Чарльзом, который сел рядом с Руби, уже вытиравшей слезы салфеткой под солнцезащитными очками.
Рядом с Чарльзом было свободное место, где сидела Луна, но она уже стояла впереди, еще раз поприветствовав лидера нашего колледжа и пожав руки тренерам разных видов спорта.
Мы с Картером и Арией и Генри сидели в конце второго ряда, а друзья Итана сели рядом с местом Луны, все в спортивной экипировке.
Микрофон снова подал звуковой сигнал, и мистер Торнтон постучал по нему, прежде чем поблагодарить всех за то, что они пришли.
— Мы все знаем, почему мы собрались сегодня на нашей спортивной площадке.
Да, я знал это, и все остальные, кто уже таращился на меня, знали: я попал в аварию.
Луна стояла рядом с тренером Хендерсоном, чуть поодаль. С моего места было видно, как она дрожит и снова и снова разворачивает записку в руке, давая ей проскользнуть, а затем прячет ее вместе с руками в карман своего черного пальто.
— Сегодня мы хотим вспомнить легкоатлета Итана Самсона Монтгомери, который погиб в конце ноября в результате дорожно-транспортного происшествия. Пожалуйста, встаньте, чтобы помянуть его в тихую минуту.
Мы все сделали то, что сказал мистер Торнтон, и поднялись со своих мест.
Я смотрел на замерзшую лужайку и слышал повсюду сопение или сдавленное хныканье. Сидящая по диагонали передо мной Руби плакала, и Чарльз поддерживал ее.
Что я наделал?
— Спасибо. — Коротко сказал он в микрофон, и мы все снова уселись на складные стулья.
Сначала тренер Итана сказал несколько слов о его таланте и страсти к легкой атлетике.
Мое сердце билось в спазмах, а сломанные ребра только сильнее болели от постоянного напряжения в теле.
Странное ощущение — быть на поминальной службе и слушать, каким замечательным был человек, погибший в аварии, за рулем которой я сидел.
Я знал, что я не виноват, и это было доказано, но все же именно я был тем человеком, который вел машину и должен был доставить меня и Итана домой в целости и сохранности, поэтому я все еще винил себя.
Каждое утро я просыпался с чувством вины за то, что у меня было ощущение, что меня должно вырвать.
В тот вечер Чарльз отвез Итана в Sigma Devils и мы с ним разговорились, потому что на следующий вечер должны были быть на одном ужине. Чарльз поехал с девушкой домой, и поскольку я все равно не пил, когда вел машину, я предложил отвезти его домой.
Он оказался отличным парнем.
У Итана был хороший музыкальный вкус, что он и продемонстрировал, когда пролистал мои плейлисты на телефоне, включил песни и показал мне свою любимую группу The Harpers.
В машине я понял, насколько они с Луной похожи.
Выбор слов, образ мыслей. Во всем.
На заднем плане играла песня Hope из его любимой группы, и между нами сначала было тихо.
— Значит, завтра ты тоже будешь там. Наверное, в качестве вышибалы. — Пошутил Итан, положив мой телефон обратно на центральную консоль моего джипа.
— Да, в качестве вышибалы, а ты, наверное, повар?
Мы немного посмеялись, он был веселым парнем, и атмосфера была приятной. Я бы соврал, если бы сказал, что не был немного напряжен, сидя с ним в машине.
В конце концов, он был братом моей девушки.
— Ты можешь мне что-нибудь пообещать, пока мы наконец не уйдем от этой пошлой темы? — Спросил он, когда я выехал на шоссе.
— Конечно!
— Пожалуйста, не разбивай ей сердце. — Заикался Итан.
— Я совсем не могу этого сделать.
Между нами снова воцарилось молчание, и, сосредоточившись на движении, все ближе и ближе приближаясь к перекрестку, я краем глаза заметила, что Итан что-то набирает в своем телефоне.
Я обещал ему, что никогда не разобью сердце Луны.
Она доверилась мне и отдала свое сердце в мои руки.
Но потом был перекресток, грузовик, врезавшийся в бок Итана, и все закончилось в одну секунду.
Генри, сидевший рядом со мной и державший Арию за руку, толкнул меня локтем и вывел из задумчивости, в которой я находился, уставившись на свои туфли.
Луна положила свою записку на трибуну и слегка придвинула микрофон, чтобы он оказался на уровне ее рта.