Флеймаут Фаррелл кивнул и вытер глаза о засаленный рукав футболки. Его кожа приобрела оттенок слоновой кости. Он был странно выглядевшим человечком. Его руки и лицо напоминали антикварный фарфор.
- Когда вернется Ллойд, нам надо, чтобы ты о нем кое-что разузнал. Где он живет. Фамилию. Где он шатается. И запиши номер его машины. - сказал Хорек.
- Я постараюсь, - кивнул Флеймаут Фаррелл.
- Как он выглядит? - спросил Хорек. - Сколько ему лет?
- Тридцать два - тридцать пять.
- Цвет волос?
- Брюнет. Темные глаза. Нет, кажется, голубые. Черт, я не помню цвет глаз. Футов шести ростом. Хорошо сложен.
- Как культурист?
- Не так хорошо. Он похож на безработных, которые сюда заходят: съедят пару пончиков и говорят, что они актеры. Хорошо одевается. Наверно из тех, что ходят в дискотеки.
- Когда увидишь его в следующий раз, скажи, что знаешь, где можно найти Пегги, - приказал Куница. - И можешь с ней связаться. Потом назначишь Ллойду здесь встречу и позвонишь нам. - Куница дал Флеймауту Фарреллу визитную карточку полицейского.
- При чем здесь мистер Андрутти? - с жалким видом спросил Флеймаут Фаррелл.
- Поверь, мы хотим спасти твою шкуру, - сказал Куница.
Когда нарки выходили через проделанную ими дыру, Флеймаут Фаррелл сказал, - Он зовет ее не Пегги.
- Что? - обернулся Хорек.
- Он зовет ее Джилл. Наверно это имя, под которым ее знают на улице. Джилл. - Затем Флеймаут Фаррелл опять закрыл лицо руками и в отчаянии зарыдал.
Пока Хорек с Куницей заканчивали дела очень длинного дня, Эл Макки с Мартином Уэлборном сидели в машине неподалеку от Сансет Стрип. Они припарковались на стоянке рядом с уже закрывшейся заправочной станцией, спрятавшись за четырьмя другими машинами. Полуголые машины детективного отдела не были предназначены для слежки и разведывательной работы, и уличный народец узнавал их так же легко, как "черно-белые", только без "ушей Микки Мауса" - проблесковых маячков на крыше.
- Не знаю, почему я позволяю тебе распоряжаться своей жизнью, Марти, сказал Эл Макки. Его голова покоилась на междверной стойке, в то время как Марти сидел за рулем и наблюдал в бинокль за массажным салоном "Ред Валентайн".
- Я спасаю тебя от "Сверкающего купола". Смотри на это с такой точки зрения, сын мой.
- "Сверкающий купол"... Сегодня по ТВ играют "Ангелы". Я собирался свернуться калачиком на диване вместе в банкой пива и сэндвичем с индейкой и посмотреть, как в очередной раз вышибают дух из нашей команды. А если захочется дополнительных наслаждений, всегда можно проснуться и выбить из постели кота, который туда забирается как только я засну. Господи, как я ненавижу этого кота!
Мартин Уэлборн ни на секунду не опустил бинокль. Для такого позднего времени количество людей, входивших и выходивших из салона, было довольно большим. На углу также дежурили четыре проститутки, которые приставали к водителям проезжающих мимо машин. Одна из них была белой, но не Джилл. Она была брюнеткой. Он подумал, что она, возможно, носит парик. Наконец Мартин Уэлборн сказал, - Сэндвич с индейкой? Уж не научился ли ты готовить, став три раза холостяком?
- Шутишь? Да я в своей грязной кухне ни до чего не дотрагиваюсь, не говоря уж о том, чтобы там есть. Я там кормлю кота. Я надеюсь, что он там подхватит какую-нибудь заразу и сдохнет. Я покупаю сэндвичи в магазине. Он закрывается поздно, поэтому может обслужить всех неудачников в мире.
- Тебе надо научиться готовить, - сказал Мартин Уэлборн. - Это делает одиночество более приемлемым. - Затем он опустил бинокль и посмотрел на напарника, и Эл Макки увидел, что уголки его глаз опустились, и понял, что он думает о Пауле Уэлборн.
Но Мартин Уэлборн думал не о Пауле. На секунду она мелькнула в его мыслях. Потом исчезла. Разговор об одиночестве вызвал более устрашающие видения. Сегодня похоронили Элиотта Роблеса. Он хотел сходить на похороны. Он хотел послать к мессе открытку с соболезнованиями. Но то, что Элиотт Роблес был мексиканцем, не обязательно означало, что он был католиком. Немного было мексиканцев по имени Элиотт. Не считая смешного маленького наркомана Элиотта Роблеса.
"Вы вынесли мое дело на улицу", - сказал ему Элиотт Роблес, когда Мартин Уэлборн сделал фатальную ошибку на допросе Чуи Вердуго. Когда Элиотт произнес эти слова, в глазах у него стоял ужасающий страх. А потом, минуту спустя, он выглядел отрешенным. Было ли это следствием наркотиков, которыми он кололся? Краж, которые приходилось совершать, чтобы достать наркотики? Возможно Мартин Уэлборн увидел в нем примирение с судьбой? Возможно он не питал зла к детективу за его непростительную, фатальную глупость? Возможно. Думать так было для него утешением. Придуманным им самим.
Мартин вспомнил другого члена подростковой банды, который однажды сказал ему: "Если вы отберете у меня оружие, и меня из-за этого убьют, я буду и после смерти преследовать вас". Будет ли преследовать его Элиотт Роблес? Преследовать его после смерти, как это делает Денни Мидоуз.
В тот день они подъехали к дому Мидоузов раньше патрульной машины. Безостановочно визжащая женщина стояла перед дверью, и они так и не добились от нее ни слова. Она даже не жестикулировала. Она только смотрела на дом и визжала.
- Визжала, - пробормотал Мартин Уэлборн.
- Что? - сказал Эл Макки. Он дремал. - Ты что-то увидел?
- Увидел?
Мартин Уэлборн дрожал. Как в тот день в кабинете капитана, когда им передали дело Найджела Сент Клера, когда глаза Марти то странно сосредоточивались, то уходили в себя. Эл Макки не мог видеть эти удлиненные карие глаза в темноте машины детективов. Марти трясло. Глаза.
- Марти, ты в порядке?
- В порядке?
- Ты, э-э... Может хватит нам работать? По-моему, мы за один день наработали на два. Кажется, нам здесь не найти эту шлюшку Джилл, просиди мы хоть неделю.
Мартин Уэлборн развернул носовой платок, вытер лоб, аккуратно свернул его и положил обратно в карман.
- Наверное у меня приливы. - Он усмехнулся. - Говорят, случается с нами после сорока. Надо привыкать. Чертовски трудно стареть, правда, мой мальчик?
- Да, черт возьми, - сказал Эл Макки, пристально глядя на напарника. Чем бы это ни было, это уже прошло. Единственной причиной, по которой он сидел вместе с Марти в этой дурацкой засаде на проститутку, получившую телефонный номер, который, вероятно, не имел ничего общего с их убийством, - было то, что дело Найджела Сент Клера вдохнуло в Марти новые силы. В первый раз с тех пор, как ушла Паула Уэлборн.
- По-моему, мы можем просидеть здесь неделю и так и не увидеть белокурую проститутку Джилл.
- Я согласен с тобой, - сказал наконец Мартин Уэлборн.
- Нам самим придется все расхлебывать, Марти, - сказал Эл Макки. - В этом деле у нас не будет никаких зацепок. Нам уже известно, что у голливудских "безнравственников" нет сведений о проститутке по имени Джилл. Завтра проверим в шерифском отделе. Потом в Управлении. Потом начнем звонить продавцам "бентли".
- В Калифорнии полно "бентли", - напомнил ему Мартин Уэлборн. - Как там говорят? Если Калифорния отделится от Америки, она будет седьмой в списке самых богатых стран?
- Да, и у меня есть чувство, что большая часть этих "бентли" прописана на нашем участке, - вздохнул Эл Макки. - Во всяком случае, Ллойд - почти наверняка псевдоним. Или автомобиль зарегистрирован на кого-то еще. Расхлебывать все самим, вот что нам остается.
- Есть другая возможность, - сказал Мартин Уэлборн.
- Что такое?
- Зайти в массажный салон и спросить ее.
- Уверен, что там будут счастливы поделиться телефоном и адресом уличной проститутки, которая подрабатывает массажисткой.
- Зайти как клиент, - сказал Мартин Уэлборн. - Выудить у них информацию.
- И кто же пойдет? - спросил Эл Маки.
Мартин Уэлборн посмотрел на напарника и улыбнулся.
- Ты всегда ловил рыбку так, что мне и не снилось.
И он говорил правду. Посетитель массажных салонов. Эл Макки не заходил туда с тех пор, как служил во флоте в Японии в 1955 году. Ей было 16 лет, легкая, как перышко, с руками тяжелоатлета. Массаж продолжался 5 минут, секс - один час. В то время он еще кое-что мог.
- У меня не хватит денег на массаж, - сказал он, поглядев в бумажник.