Два бородатых "нарка" - детективов по наркотикам одетые, как рокеры с бульваров, и благодаря своим скользким манерам известные под прозвищами Куница и Хорек, начали пересылать записки остальным детективам. Записки на деле являлись долговыми обязательствами. Они предлагали три к одному, что Паскуда Френсис до конца своей речи, долженствующей поддержать нравственность, произнесет слово "воздействие" еще 12 раз. Это показалось чрезмерным даже для заместителя шефа Френсиса, поэтому несколько записок с согласием принять пари вернулись обратно к молодым наркам. Их командировали в распоряжение капитана Вуфера из Центрального отдела по борьбе с наркотиками для решения проблемы, на которую все время жаловалось деловое сообщество Голливуда.
Заместитель шефа Френсис заключил свою речь словами: "Понадобится искренняя вера в Господа для того, чтобы поддержать Управление полиции города Лос-Анджелеса и Соединенные Штаты Америки в борьбе с врагом, затаившемся в каждом человеческом сердце".
Капитан Роджер Вуфер ("Старый Хрен" Вуфер) был искренне растроган. Он принялся аплодировать.
Куница с Хорьком были в ярости. Количество "воздействий" достигло лишь 11. Еще бы одно!
Куница неистово потянул вверх руку.
- Сэр! Шеф! - воскликнул Куница. - Какой эффект имело вьетнамское поколение полицейских на общий упадок нравственности среди сегодняшних служащих полиции?
Остальные игроки конечно знали, чего добивался Куница. Бедный старый Кэл Гринберг вскочил с места. Он держал пари на два доллара. (На все, что не удалось вчера стянуть Уингу).
- Ну-ка погоди, Куница! Он уже закончил! - Затем он повернулся к пораженному заместителю шефа. - Вы ведь закончили, верно, сэр?
- Ну, - заместитель шефа чуть было не начал заикаться. Его испугал грязный, одетый в кожу рокер. (Он и есть символ сегодняшнего Управления!) Но угрожающего вида старый детектив с воспаленными, налитыми кровью глазами был еще более пугающим.
Капитан Вуфер побледнел и заревел, - Гринберг! Что это с вами?
- Ничего, капитан, - воскликнул бедный старый Кэл Гринберг. - Просто нам не следует задерживать здесь шефа на целый день. У него есть другие дела и ...
Это замечание придало силы заместителю шефа Френсису. Он улыбнулся и поднял руки.
- Джентльмены, - сказал он, - в моем распоряжении целый день. Мое время - это ваше время.
- Господи, боже ты мой! - застонал бедный старый Кэл Гринберг, закатывая налитые кровью глаза под покрытые венозной сетью веки. "Мое время - это ваше время!"
- Гринберг! Да что же это с вами? - требовательно спросил капитан Вуфер.
- Он нездоров, - поспешил на помощь Эл Макки. - Он неважно себя чувствует. Может нам вывести бедного старого Кэла на воздух? - Эл Макки поставил три доллара. - Может нам отпустить шефа?
Но все уже было потеряно. Заместитель шефа Френсис отечески улыбнулся и сказал, - Вы слушали чертовски внимательно. И мне следует ответить на вопрос... офицера. - Ему многого стоило назвать гнусного хиппи в черном пиджаке офицером. - Да, думаю, что наплыв вьетнамских ветеранов, которые могли не до конца выдержать влияние безнравственности, встретившейся на их пути в этом несчастном районе земного шара, действительно имел воздействие на...
Закончить ему не дали. 21 человек, мужчины и женщины, те, которые ставили против, разочарованно замычали, как стадо не доенных коров, в то время как Куница с Хорьком начали ухмыляться, словно довольные гиены. Они выиграли тридцать три доллара.
Хор стенаний донесся до первого этажа и испугал дежурного полицейского, который где-то вычитал, что иностранные террористы совершают налеты на полицейские участки с помощью нервно-паралитического газа, вызывающего непроизвольные стоны прежде чем полностью парализовать жертву. Поддавшийся панике дежурный был готов нажать кнопку тревоги.
Капитан Вуфер извинился перед заместителем шефа Френсисом за эксцентричное поведение некоторых детективов. Причина могла быть одна: цепь печально известных происшествий, связанных с лос-анджелесскими полицейскими, отразилась даже на моральном облике таких ветеранов, как бедный старый Кэл Гринберг. Заместитель шефа Френсис милостиво согласился. Он тепло пожал руку капитану Вуферу и назвал его Роджером, совсем как в старое доброе время, когда они были сержантами и работали в пресс-отделе. Капитан Вуфер покраснел и тихо ответил, - Благодарю вас... Джулиан, - не настолько громко, чтобы услышали остальные.
Никто и не услышал, кроме Хорька, который взглянул на них и произнес, - Старый Хрен Вуфер прыгает вокруг Паскуды, словно рыба-лоцман вокруг акулы. Пара гомиков в полицейской форме, вот что я о них думаю.
Затем Куница взял последние два доллара у бедного старого Кэла Гринберга и сказал, - Паскуда не может спокойно выйти в дверь. Каждый раз, как он останавливается, Вуфер суется ему рылом в зад. Пара управленческих гомиков, вот что я о них думаю.
Хорек, хитро ухмыляясь, как шакал, и пересчитывая свою добычу, сказал, - Мне как раз нужны деньги. Вчера я играл в кости и обосрался три раза подряд. Я переживал все утро.
Бедный старый Кэл Гринберг покопался у себя в ящике и достал коробочку со слабительным, в то время как желудок у него переворачивался.
- В моем возрасте, если я могу обосраться хоть один раз, я уже счастлив.
Через пять минут Эла Макки и Мартина Уэлборна вызвал на ковер капитан Вуфер, чей желудок работал даже хуже, чем у бедного старого Кэла Гринберга.
3. ДЕЛО
Причиной кишечной непроходимости капитана Вуфера был тот факт, что прошло уже четыре недели со дня нераскрытого убийства Найджела Сент Клера, президента крупной кинокомпании, который, как и всякая другая знаменитость в мире шоу-бизнеса, под страхом смерти не показался бы за пределами бульвара Сьенега, исключая деловые визиты в студии Голдуин, Парамаунт или Голливуд Дженерал.
Можно навещать собственно Голливуд, чтобы пообедать в "Сен-Жермене" или поужинать в "Ма Мезоне", поскольку эти заведения считались "своими", учитывая, что Беверли Хиллз перенаселен арабами, техасцами и другими чурками с мегадолларами. (Чурка мог, однако, мгновенно стать вполне приемлемой личностью, как например, германский экспортер стали или итальянский корабельный магнат, просто ответив "возможно" на Вопрос Всех Вопросов. Вопрос Всех Вопросов мог быть задан на коктейле в "Поло Лаундж" или отеле "Беверли Хиллз", или во время ланча либо обеда в одном из Шести Знаменитых ресторанов). В любом временном отрезке, с точки зрения Настоящих Удачников в ДЕЛЕ, никогда не существовало более полудюжины действительно "своих" ресторанов, но надо учитывать тот факт, что Настоящие Удачники являются избранной публикой, подверженной кровосмешению, группкой, слишком маленькой, чтобы покровительствовать более, чем полудюжине таких мест.
Вопрос Всех Вопросов - тот, услышав который останавливались, как вкопанные, полусонные официанты (подрабатывающие члены Актерской гильдии) и порхающие от стола к столу красавицы (из той же гильдии), и даже буквальным образом собирающие со столов крошки официанты-уборщики (для этой мелюзги Гильдия статистов), а остальная подслушивающая клиентура, услыхав его, переставала разговаривать, греметь льдом в стаканах, украдкой нюхать кокаин и гладить по бедрам лиц обоего пола (иногда одновременно) - тот, который вызывал немые сцены, подобные рекламному клипу фирмы Е.Ф.Хаттон: "Мой биржевой маклер - Е.Ф.Хаттон, и Е.Ф.Хаттон говорит..."
Вопросом Всех Вопросов, который задавали сквозь стиснутые зубы, чтобы не дрожал подбородок, был: "И вот теперь, когда я объяснил невероятные возможности этого фильма, не смогли бы вы принять участие в этом проекте на значительную часть нашего довольно скромного бюджета в... восемь миллионов?" Это всегда называлось "фильмом" или "проектом", никогда "картина" или, избави Бог, "кино". И если араб, иранец, техасец или еще какой-то чурка просто говорил "Возможно", этот иностранец поднимался из рядов вельможных ничтожеств и становился достойным стола класса "Б" в любом из Шести Знаменитых ресторанов. (Стол класса "А" становился его, когда начинались съемки фильма. Соловья баснями не кормят).