Через пятнадцать минут Томми-Консервная банка кому-то позвонил. Куница услыхал лишь короткий приглушенный монолог. Куница снял стетоскоп, махнул Хорьку, и оба нарка подошли к окну, выходящему на пожарную лестницу. Зашторенное окно Томми-Консервной банки находилось в четырех футах от ограждения пожарной лестницы, достаточно близко, чтобы, держась одной рукой за ограждение, дотянуться через отрезок кирпичной стены до окна и открыть его, если оно не заперто. Весь этот незаконный маневр при неловком движении мог закончится падением с четвертого этажа в переулок. Они не колебались. После короткого совещания Хорек, будучи половчее, перелез через ограждение, а Куница пошел отвлекать Томми-Консервную банку.
Куница постучал в дверь, и через минуту Томми-Консервная банка приоткрыл ее на цепочке.
- Извините, - сказал Куница, - я ищу Марту Бигламп. Она не здесь живет?
- Не слышал о такой, - сказал Томми-Консервная банка.
- Странно. Я уверен, что адрес правильный.
- Нет, адрес не тот.
- Вы не знаете в этом доме леди лет пятидесяти? Живет одна. Ходит в очках, похожих на крылья бабочки. При ходьбе немного подпрыгивает. Вроде как зайчик.
- Нет, здесь такая не живет, - не сдавался Томми-Консервная банка.
- Все равно спасибо, - бодро сказал Куница, когда толстяк закрывал дверь.
Спустя две минуты он присоединился к Хорьку на пожарной лестнице, возле которой тщательно зашторенное окно теперь было раскрыто дюймов на восемь.
- Алло, позовите мне Флеймаута, - услышали они его разговор по телефону. Он немного помолчал и сказал, - Флеймаут? Это я, Даддли. Как в пятом шансы у Потускневшего? Да? Ладно, запиши меня в пятый заезд по всем. Да, все. Спасибо.
Дьявол! Он звонил своему букмекеру. Это дело проклятых "безнравственников" от начала до конца. Непристойные телефонные звонки, ставки на лошадей. Теперь жди, что он ко всему прочему окажется проституткой или что-нибудь в этом роде. Важная птица? Дилер? Дерьмо!
Затем Томми-Консервная банка снова набрал номер и очень деловито сказал, - Алло? Это Роберта Филберт? Да? Миссис Филберт, я из Исследовательской компании по вопросам потребления из Санта Моники. Мы хотим определить, каким стиральным порошком пользуется средняя домохозяйка. Мы будем счастливы выслать вам с нашими благодарностями пятидесятидолларовый купон на приобретение стирального порошка на ваш вкус, если вы ответите на несколько простых вопросов.
Последовало молчание, и Хорек с Куницей начали облизываться, как два кота. Вот этот разговор действительно вел Томми-Консервная банка.
- Да, правильно, - сказал Томми-Консервная банка. - Во-первых, я хотел бы узнать, каким стиральным порошком вы сейчас пользуетесь. Да. Ага, а он удаляет грязь с детской одежды? Да? А с рубашек мужа? Он носит белые рубашки? Нет? А как этот порошок отстирывает белое? Скажем, нижнее белье? Белье вашего мужа? Да? А детское белье? Хорошо отстирывает? А ваше нижнее белье? Ага, а вы можете сказать, какое именно? Нет, не их. Ваше. Вы носите белое белье? Ага, а вы носите нижнее белье другого цвета? Алло? Алло!
Куница с Хорьком провели небольшое совещание у двери Томми-Консервной банки.
- Нам не за что его арестовывать, - сказал Хорек. - В суде это не пройдет.
- И вообще все это дерьмо, - добавил Хорек. - Мы нарки!
- Давай его немного прижмем. Мы можем целый месяц липнуть к этой стенке, как вонючие москиты. Если он понадеется на милость копов и сознается, мы его заберем и посадим. В противном случае мы его попугаем и скажем, чтобы он возил свои карточки в Малибу. Девственно чистая территория и все такое прочее.
- Годится, - согласился Хорек, и на этот раз они постучались в дверь, крикнув, - Мистер Смолл! Это почтальон! Для вас заказное письмо!
И когда Томми-Консервная банка снял цепочку и открыл замок, его запястье и горло оказались в захвате, который ловко исполнили два бандита, похожие на "Ангелов ада", и на мгновение он пожалел, что не успел раздать все свои фотографии. Когда владелец похоронного бюро передаст матери его останки и личные вещи, она может узнать о его тайной жизни, а этого ему не хотелось.
Томми-Консервная банка был готов расцеловать их обоих, когда они толкнули его на софу и сказали, чтобы он перестал визжать, иначе они перережут его вонючую глотку, и что они представляют лос-анджелесскую полицию. Он внимательно осмотрел жетон.
- Вы правда копы! Вы правда копы! - воскликнул Томми-Консервная банка. - Этот жетон в точности такой же, как в "Драгнете"!
- Ты чего разорался? - сказал Куница. - Ты можешь разговаривать нормально?
- Извините, - сказал Томми-Консервная банка. - Я так испугался! Я так счастлив, что вы копы!
- Да, да, - сказал Хорек. - Слушай, нам некогда с тобой возиться. Нам стало известно, что ты - человек в маске, который раскидывает свои снимки голышом по всему городу. Не стоит нас обманывать. Наша криминалистическая лаборатория - лучшая в мире. К нам приезжают советоваться из Интерпола и Скотленд-Ярда. Наши ученые подвергли твои фотографии спектрографии, монографии и полиграфии. Врать и отпираться бесполезно. Каждая веснушка и бородавка на твоем теле выявлена на флюороскопе и гироскопе.
- Все, что нам нужно, - это решение суда. Тогда мы заставим тебя снять штаны - и привет, крышка, - сказал Куница. - Я не знаю, как ты выберешься из этой ситуации.
- Выхода нету, - сказал Хорек. - Тебе лучше признаться нам во всем, ты хоть облегчишь себе душу.
- Не могу сказать, что я лично тебя в чем-то виню, - сказал Куница. Мне самому нравится ссасывать трусики. И мне все равно, в каком порошке их стирают.
- Вы знаете все! - зарыдал Томми-Консервная банка.
- Конечно, мы знаем все, - сказал Куница. - Ты же сам сказал, что смотришь "Драгнет"!
- Я сожалею, что все это сделал, - громко рыдал Томми-Консервная банка. - Простите меня, дайте мне последний шанс. Меня никогда не арестовывали.
- Ну, мы можем простить, но в последнее время до нас дошли еще кое-какие слухи. Между прочим, уже месяц, как на твой дом направляются звуковые лучи. Ты ведь иногда странно себя чувствуешь, когда ложишься спать, так ведь? Чешется в паху... Шевеление в животике... Может, после одного из звонков? Может шишка поднимается?
- Да! Да! - сказал Томми-Консервная банка, плача в открытую.
- Это от звуковых волн, - сказал Хорек. - Мы научились у русских. Они направляют их на наше посольство. Через некоторое время начинаешь чувствовать себя как-то бестолково. Половина послов в Европе кончают тем, что по ночам начинают звонить разным бабам и спрашивать про нижнее белье. Так что это не только твоя вина, Томми.
- Меня зовут Даддли, - воскликнул толстяк. - Томми - мой псевдоним.
- Мы должны тебе сказать, Томми, что твои дурные привычки не знают пределов, - сказал Куница, но Томми-Консервная банка так расплакался, что едва ли его слышал. - Через последние звуковые волны мы обнаружили, что ты также связан с букмекерами. Господи, мне тоже нравится нижнее белье, но я стараюсь контролировать свои дурные привычки: фотографии, букмекеры, извращения. Всему должен быть предел, Томми.
- Я только иногда ставлю на лошадей, - сказал Томми-Консервная банка. - Я больше не буду!
- И последнее: мы знаем, что ты наркоман, Томми, - сказал Хорек. Давай-ка сюда свои припасы и тебе это зачтется.
- Я не наркоман, - завыл Томми-Консервная банка. - Нет! Я каждый день работаю в "Свифти мессенджер сервис". Я у них самый лучший и самый быстрый посыльный. Срочные посыльные не могут быть наркоманами!
- С некоторыми людьми нельзя по-хорошему, - сказал Куница Хорьку. Одевайся, Томми. Мы не собираемся здесь стоять и смотреть, как ты пускаешь сопли.
- Подождите, прошу вас! - закричал Томми-Консервная банка, поднявшись с софы и побежав в спальню, где он выдвинул ящик тумбочки.
Испуганные нарки выхватили оружие, и после того, как им удалось унять приступ ужаса у Томми-Консервной банки, они усадили его на кровать и вытащили из тумбочки маленький сверток. В нем оказалось ровно пятнадцать таблеток "дексы" и двадцать "красненьких", очевидно он принимал и те, и другие, в зависимости от того, хотелось ли ему зарядиться или расслабиться.