Через несколько минут Глеб снова взялся за диск управления. Катер начал терять высоту, приближаясь к земле по крутой дуге. Справа вспыхнула и растаяла серебряная искра самолета. Дороги, только что казавшиеся серыми нитями, мигом превратились в широкие ленты — на них уже можно было различить вереницы машин.
Достигнув изгиба реки, Быстров резко погасил скорость и повел космолет так низко, что галиянка сжалась и царапнула ногтями подлокотники. Верхушки берез казалось, хлестали по днищу, лес то набегал желто-зеленой волной, то проваливался вниз. Когда впереди сверкнула водная гладь, Глеб заложил вираж и сбавил тягу почти до нуля. Катер завис между проселочной дорогой и голубоватым серпом пруда. Пилот выбрал удобную площадку и опустил машину на траву.
— Да, вот это техника! — воскликнул Арканов, щурясь от утреннего солнца и разглядывая гладкий корпус боруанского катера.
— Техника знатнее вашей будет, — Быстров кивнул на старый уазик, стоявший недалеко от берега, и сошел по ребристому трапу на землю.
— Попрошу не оскорблять, — шутливо отозвался Петр Маркин, вытаскивая из прицепа ящик с соленьями. — Наша из таких грязей выползала, в каких ваш звездолет сгинет в пять минут. И не коситесь дурным глазом, а то, не дай тебе Бог, не заведется — стартер чего-то барахлит.
— Ну так мы подвезем, Петр Иваныч, если чего. На буксир возьмем, — Глеб принял у соседа Арканова тяжелый ящик с грушами.
— Нет уж, не по пути мне с вами! Тем более на бесовском аппарате! — Маркин отчаянно махнул рукой и поспешил к машине, взять очередную порцию груза.
Ивала, хлопнула в ладоши и расхохоталась.
— Чего смеетесь, сударыня? — сосед Арканова обернулся, присматриваясь к миловидной незнакомке, вышедшей из космолета. — И вам я передвигаться на этой штуке не советую. Хотя я Агафона Аркадьевича очень уважаю, но склонность его к общению с всякими зелеными и цветными существами оттуда, — он поднял палец вверх, — подлежит осуждению. Вот вы, молодая, красивая, могли бы достойнее занятие найти. Кстати, хотите тыкву? Могу вам дать половинку.
— Хочу, — томно отозвалась Ваала. — Очень хочу, — тряхнув белыми искрящимися волосами, она прошла к уазику.
— Вот смотрите какая, — Маркин отдернул брезент, с гордостью являя бок большого аппетитно-оранжевого плода. — Кашу на орбите сварите. С пшеном и курагой умеете? Или вы иностранка?
— Я — галиянка. Если наш Глебушка захочет кашу, то сварю.
— Кто-кто? — владелец уазика поднял взгляд к лицу Ваалы и, увидев лучистые звезды ее зрачков, отшатнулся. — Свят-свят-свят, — бормотал он, отступая, пока не уперся спиной в открытую дверь машины.
— Ксенофобия, — поставил диагноз Глеб. — Ничего, Петр Иваныч, это получше, чем дизентерия. Ивала Ваала и есть тот "зеленый человечек", о которых на дачах народ толкует. Как видишь, ничего в ней страшного. К таким человечкам очень даже можно привыкнуть, — он обнял свою подругу за талию. — И вообще, я тебе скажу, там, — Быстров на миг запрокинул голову. — Там полным-полно гуманоидов. При чем многие погуманоиднее, чем мы с тобой. Только об этом тс-с-с! Никому! Ведь ты один у нас посвященный.
— Клянусь! — хрипло произнес Маркин и поспешил устроиться на водительском сидении.
Теперь за переноской грузов и чужеродной сударыней он предпочитал наблюдать в пыльное зеркальце заднего вида.
Арканов тем временем уже перетащил в космолет два ящика водки, коробку с приборами и теперь шествовал от прицепа с тугим мешком.
— Давай помогу, Аркадьевич, — Быстров с готовностью шагнул навстречу А-А.
— Не стоит — не тяжелое, — Арканов с легкостью переложил ношу на правое плечо.
— Семечки, — догадался Глеб по подозрительному шороху. — И целый мешок!
— Так жареные! — виновато пояснил Агафон.
— Ты мне шелухой весь «Тезей» уделаешь!
— Глеб Васильевич, ну как же, если организм требует? — Арканов остановился, его выпуклые глаза просительно уставились на Быстрова. — Не могу я там без семечек. Особенно при гиперпереходе без них никак…
— Ладно, неси давай, — нехотя согласился Глеб, подхватил из прицепа два полиэтиленовых пакета и зашагал к космолету.
— Всего хорошего! — повернувшись к Маркову, Ивала совсем поземному помахала рукой. — Удачи со стартером!
— Бывай Петр Иваныч! — став одной ногой на трап, Быстров отпустил Маркову поклон. — Выпей за нас стопку горькой. Если сложится все удачно, через полгода вернемся.
— Снова будем вам досаждать, — высунувшись из люка Арканов весело подмигнул соседу. — Приглядывай за моей дачей, а я тебе семян пристианских привезу, если и в этот раз не забуду!
4
Луна приближалась. Росла на экранах серебристо-желтым шаром, надкушенным слева черным ртом тьмы. Скоро без увеличения можно было различить извилистые цепи гор внизу и неровные склоны кратеров. На покрытых мельчайшей пылью равнинах солнечный свет был ослепительным, и Агафон Аркадьев, в секунду разобравшись с боруанской техникой, уменьшил яркость экранов.
— Запрос-подтверждение делать не будем, — решил Быстров. — Слишком долго. И мозг «Тезея» отключен на девяносто семь процентов.
— И что с того? Хочешь, чтобы нас поджарили плазменной пушкой? — подала голос Ивала.
— Если мозг работает всего на три процента, то корабль не производит опознавание свой-чужой, — пояснил Агафон. — Он отслеживает только работу систем жизнеобеспечения, пространственную ориентацию, энергетическую и метеорную безопасность. Хотя, на «Тезее» есть еще один мозг… Арнольд. Кто знает, что твориться в его башке и чем он все это время занимался.
— Смотрел эротические журналы, — не без оснований предположил Глеб.
— Плохо это, — тихо произнесла галиянка. — Значит, он снова будет озабочен. Маньяк гадостный. Я его когда-нибудь убью.
Быстров не ответил, положил пальцы на диск управления и осторожно его повернул. Сзади тонко запели маневровые двигатели. Луна лениво уплывала под днище катера. На овале радара вспыхнула яркая точка — "Тезей".
— У нас как раз свободный ангар, — заметил Глеб. — Неплохой ты нам преподнесла подарок, товарищ Ваала. Я давно думал купить недорогой планетарный катер.