Выйдя из серых дверей с золотой окантовкой, Глеб направился через скверик к транспортному узлу. Он хмуро глядел под ноги и мысленно возвращался к пережитому в камерах изолятора службы безопасности. Землянин так погрузился в неприятные мысли, что не заметил, как к нему метнулась молодая женщина, на бегу похожая на белую комету.
— Глебушка! — вскрикнула Ивала и обняла его с такой силой, что Быстров в первый миг подумал, что его кто-то решил раздавить.
— Товарищ Ваала, мне сказали, что ты выпущена еще два дня назад! — отрывая галиянку от себя, произнес капитан.
— Врут, фашисты проклятые! Десять минут, как я вышла и тебя жду! Я им скандал на выходе закатила, так один железноголовый сознался, что тебя тоже сейчас вышвырнут. Кстати, мой масс-импульсник не отдали. А не имеют ведь права, сволочи!
— Кстати, и мои сигареты сгинули в фашистских застенках. Наверное, ардроиды скурили. А ты… — он приподнял подбородок подруги пальцем, улыбаясь и глядя в ее счастливые, синие с сиреневым оттенком глаза. — Тебе маленькое заключение пошло на пользу. Распрекрасно выглядишь.
— Не знаю, что теперь во мне распрекрасного, — Ивала пожала плечами. — Я думала, уже не выйду отсюда. Думала, передадут меня Службе Наказания и я пропаду навсегда. Ведь они голову мою светили — ты же знаешь, сколько в ней всего такого, что даже невозмутимых милькорианцев передернет!
— Пошли-ка отсюда, — Быстров взял ее под руку и повел к стоянке, где толпилась шумная группа елонцев.
— Что думаешь об Ариетте? — лицо Ваалы стало серьезным. — Ведь ты не отступишься?
— Не отступлюсь. Буду искать подходы к Холодной Звезде.
— Я с тобой, — галиянка шагнула к торговому автомату, выбрала в меню две бутылочки сока и приложила браслет терминалу. — Я с тобой, Глебушка, — повторила она, протягивая землянину сок. — Хотя мне твоя принцесса не слишком нравится. И знаешь, — Ивала выставила на дозатор сахара на бутылочки на минимум, — я думаю, ее уже отправили из «Сосрт-Эрэль». Нас поэтому и отпустили, что ее здесь уже нет. Теперь мы как бы списаны, вычеркнуты из их великой игры, которая, возможно, закончилась полной победой Милько.
— Может быть, — Быстров отпил кисло-сладкую влагу. — Отчасти я чувствую себя списанным. Особенно после того, как они сняли информационную копию с моей черепушки. Неприятно осознавать, что точная копия тебя в чьих-то нечистых руках. И еще такое ощущение, будто из тебя высосали всю кровь, а потом проводили пинком под зад. Мол, иди отсюда, ты нам больше не нужен. А летим скорее к Вили, — он бросил бутылку в утилизатор. — Агафон наверняка у него, и вместе они с горя пьют водку.
Быстров не ошибся: Агафон Аркадьевич все эти дни действительно находился у Розмана. И они действительно пили водку, одновременно пребывая в глубоком недоумении от случившегося два часа назад. А когда робот-охранник доложил хозяину, что у дверей стоит господин Быстров с Ивала Ваалой, Розман вскочил и сказал:
— Вот, Агафоша! Все-таки свершилось: справедливая рука Господа проникла даже на чертову «Сосрт-Эрэль» и расставила все по местам!
Арканов откусил половинку маринованного огурца и утвердительно инкул.
К лифту они направились вместе и почти синхронно обняли Ваалу, вышедшую из кабины первой.
— Глеб Васильевич, мы тебя не того… — расчувствовавшись, сообщил Розман.
— Не ждали, — пояснил Арканов. — У Герхов были, добивались вашего освобождения. Потом к безопасникам обращались через знающих людей — все в пустую! А ты — вот! Вот ты — тут и невредим!
— А напились вы, сволочи, — со смехом заметил Быстров, входя в кабинет. — Первый вопрос: об Ариетте — это которая госпожа Десса Калей, — пояснил он для Розмана, — о ней какие слухи? У Звезды она? Переправили куда или на станции?
Агафон и Вили с минуту молчали, поглядывая друг на друга. Первым решился на речь Розман:
— Слухов никаких. Даже ребята Кресма по этим вопросом нам не смогли помочь. Однако, Васильевич, есть тебе тут передачка. Сейчас я, — засуетился Вили, подходя к управляющему компьютеру. — Сейчас… Денег тебе немного прислали. Подставляй браслет. Подставляй! — настоял Розман, постучав пальцем по активной зоне рабочего стола.
— Сколько? Пятьсот тысяч? — спросил Быстров (такую сумму он просил взаймы в первый день).
— Несколько побольше. Сто миллионов, — хозяин указал мерцающее окно с рядом цифр.
— Ты с ума сошел! Зачем мне сто миллионов! — Глеб отдернул руку, но личный браслет уже восторженно пискнул, проглотив аппетитную сумму.
— Зачем: вон Агафоше новый плащ купишь с полными карманами семечек, себе посвежее космолет подберешь. И это не я с ума сошел. Деньги не мои — я бы тебе, разбойнику, и на пять минут столько не доверил, — Розман плюхнулся в кресло и потянулся к бутылочке с минералкой. — Присаживайтесь, — обратился он к друзьям. — Горло, кто желает, промочите.
— А чьи деньги, Вили? Подарок от Деда Мороза? — капитан «Тезея» настороженно сел рядом с Розманом.
— Нет — от Снегурочки. Дело было так… — начал объяснять он. — Сидим мы с Агофоном, никого не трогаем, сосредоточенно похмеляемся. Вдруг Машка-секретарша из под стола выпрыгивает и говорит: "Примите, господин, важное сообщение. Смотрю: финперевод на твое имя в аж в сто миллионов элитедениц. У меня в глазах тут же помутнело. Помутнело так, что я приписку не сразу сумел прочитать. Вот она, — Вили вывел на экран строку:
"Для Глеба Быстрова. За чудесное платье и бусы. За то, что ты похитил меня. Целую. Я когда-нибудь тебя найду!".
— Получается, тебе долг за платье с бусами возвращают. Это что же за платье такое, товарищ Быстров? — Розман прищурил покрасневшие глазки.
— Сообщение от Ариетты, — подавив сомнения, сказал капитан. — А платье было неплохое, куплено на Желтом рынке.
— Надо же: "Целую. Я тебя когда-нибудь найду", — прочитала Ивала. — У меня такие подозрения, что госпоже Ариетте живется весьма роскошно. Может быть, Холодная Звезда ее захватила для того, чтобы вручить мамочкино наследство?