══ Впереди у нас выход в море, ночные торпедные стрельбы, дежурство на фокмачте, где бывалые матросы кутаются в одеяла, а мы, гардемарины, стойко мерзнем, вечерние кинофильмы на юте, мертвая зыбь после шторма, увольнение на берег (на барказ нельзя опоздать, иначе останешься на пирсе до утра или плыви до крейсера, держа обмундирование в одной руке, как и было не однажды).
══ Курсантов знакомят с кораблем. Башни главного калибра, фокмачта, гротмачта, торпедные аппараты, рулевое управление от штурвала до пера руля, якорная цепь от якоря до жвакагаласа, машинное отделение: форсунки — котел — пар — устройство перегретого пара — сопла — лопасти турбин — турбины — вал — винт…
══ Крюйт-камера: зарядный и снарядный погреба. Чтобы войти в зарядное отделение, нужно надеть на обувь чуни на войлочных подошвах, какие даются в музеях, чтобы не поцарапать художественный паркет. В зарядном отделении, на полках, лежат аккуратные штабеля зарядов главного калибра — цилиндры из грубого шелка, набитые длинными, с метр, пороховыми макаронинами. Порох делается на эфирах, воздух зарядного погреба густо пропитан острым их запахом. Здесь достаточно искры, предупредил нас офицер-артиллерист, читавший лекцию о крюйт-камере, чтобы крейсер взлетел на воздух. Оттого и чуни.
══ Мы ходили по зарядному отделению на цыпочках.
══ На нижней полке зарядного отделения лежали толстые войлочные пластины со "стреляющими устройствами", которые нам продемонстрировали: они похожи на ружейные латунные патроны примерно 16 калибра, с капсюлем, с пыжом, набитые до отказа порохом. После того, как снаряд забит в ствол до нарезки, а за ним заряд, стреляющее устройство вставляется в замок, тот захлопывается и орудие готово к выстрелу. Стреляющее устройство выстреливает в заряд от искры, посылаемой к нему двумя наводчиками.
══ Класс ушел уже в соседнее, снарядное отделение, где расположен весь боевой запас крейсера, как я, чуточку дома охотник (и балбес, не забыть бы), решил проверить на ощупь схожесть стреляющего устройства с ружейным патроном и показать заодно его приятелю. И потащил "патрон" из тугого войлочного гнезда. И вытащил уже, но скользкий от смазки патрон вырвался из моей руки и начал падать на металлическую палубу. Я не зря сказал "начал падать". Потому что пошла замедленная съемка происшествия. Патрон медленно, как в воде, опускался к палубе, медленно кувыркался в воздухе, он приближался к толстой металлической плите, сейчас он ударится о броню…
══ Мы зачарованно смотрим на это падение, а оно длится и длится…
══ Сейчас раздастся удар металла о металл и все будет кончено.
══ Патрон стреляющего устройства медленно приближался к палубе.
══ Ударился — раздался звяк. Патрон покатился по броневой плите под штабеля зарядов. Остановился. Качнулся. Замер.
Я не сразу наклонился к нему, все еще ожидая вспышки. Потом все же поднял и услышал голос офицера-артиллериста из соседнего помещения:
══ — Снаряд 152 калибра весит 40 килограммов, он снабжен толовым зарядом весом…
══ По трапу из крюйт-камеры я поднимался на ватных ногах, и мне сделали замечание:
══ — По трапу нужно бегать, товарищ курсант, а вы подниметесь, как старая баба!
…На том самом месте, где стоял на бочках в сентябре 1954 года крейсер "Дзержинский", 7 октября 1916 года от взрыва в крюйт-камере, которому так и не нашли объяснения, завалился на правый борт и ушел носом под воду линкор "Императрица Мария".
А в 1955 году, тоже в октябре, на этом же месте получит подводную пробоину в районе порохового погреба и перевернется вверх килем линкор "Новороссийск", унеся жизни 700 моряков…
Рота шла в баню…
Рота матросов-батарейцев шла в баню. Форма одежды: синяя роба, ясно, бескозырки, тяжелые ботинки, гэдэ, с сыромятной кожи шнурками. У каждого подмышкой газетный сверток, там — банный набор: чистые трусы и тельняшка, полотенце, мочалка и кусок мыла. Строй, глубина его, пахнул так, как пахнет сотня мужиков, идущих в баню — пот, табак, немытые тела. До бани километра три, дорога пыльная, вокруг — жаркий севастополский июль.
— Левой! Левой!..
А навстречу роте шла девушка. В легком-легком светло-зеленом платьице. Без всяких там рюшечек, сборочек, воланчиков — просто в легчайшем светло-зеленом платьице.
Вся рота, естественно, вылупилась на девушку.
— Левой! Левой!..
А тут известный скульптор, ваятель женских тел, июльский ветерок взял да и облепил в одно из мгновений девушку ее тончайшим платьицем, облепил, не пропустив ни одной подробности ее тела и обнажив вдобавок бедра выше колен.