И передо мной открылся театр… Они за столом, они для меня как на сцене, а я, на диване, я — зритель. Но они этого не знают. Знаю я, и чего мне иногда не хватает — маленького бинокля…
Вот вам самое первое впечатление. Психиатры — милые, интеллигентные, но такие озабоченные люди! Всем, кого они видят впервые, они должны тут же поставить диагноз. Когда я замечаю, как смотрит психиатр на открывшего рот не-психиатра, мне становится за него неловко. За врача. Нового человека он прямо-таки сверлит глазами!
Беда, если человек заметит этот взгляд — он тогда закроется от психиатра наглухо. Он либо закроется, либо начнет дурачиться, и врач останется при своем. Им, чтобы не выпасть из разговора, приходится скрывать свои интересы и притворяться такими же непросветленными товарищами, как их собеседники.
И другое наблюдение. Тот, кто узнает, что перед ним психиатр, иногда отчаянно трусит — себя-то, свою какую-то ненормальность он знает, и вот он начинает бояться, что психиатр эту ненормальность сразу же установит. И закрывается от него, как ежик иголками, и даже потеет, наверно, от страха. В общем, сложно и тем, и другим…
А я сижу, гляжу. Слушаю… Психиатры, думаю я вдобавок к первым впечатлениям, конечно, особые люди. Чем? Они счастливы, как сектанты. Те тоже считают, что им дан свет истины. Но я-то думаю, что свет истины далек, как от тех, так и от других…
И еще одну вещь я заметил. Психиатры очень не любят, когда кто-то вылезает из диагноза, которым он припечатан. Если психиатр видит, что знакомый внаглую рушит эти рамки, он сердится (всего лишь мгновение!), но потом начинает вглядываться в собеседника еще пристальнее. Он теперь не то, что слушает, он уточняет диагноз…
Кстати, по их мнению (брошено было вскользь), нормальных людей на свете нет, а если где-то такой сыщется, его нужно поскорей тащить в больницу и лечить.
Тут интересно, к какой категории они относят себя…
И еще раз я подумал, глядя на них, неожиданно для себя подумал: пророки ведь тоже видели людей насквозь, но в глазах у них при этом была грусть…
Бразильские сериалы
Что мне еще понравилось и что я запомнил.
Гости вдруг вспомнили одного психиатра, который тоже переехал сюда, там, за океаном, он для многих был учителем. Светлейшая голова, врач от Бога, здесь, по возрасту и по неудаче он оказался не при деле… Он, такой, не один, здесь, кто в силах, тот осваивает другую профессию. Например, шофера. Или уборщика. Бывший главный инженер завода стоит на улице и раздает флайерсы, рекламные листовки. А бывший кандидат наук сидит на раскладном стульчике и считает, за пять долларов в час, сколько машин проходит перед ним за 60 минут и за весь световой день. А иной — хоуматтендант, то есть присматривающий за больным или совсем уж старым. Такова жизнь. Такова… Наш врач раздавать листовки отказался и засел дома. Вернее, залег на диване. Диван — это когда погас свет в тоннеле. Тогда человеку светит только экран телевизора.
Его навещает коллега, когда-то ученик, и заводит беседу. То, се, то, се… Коллега между делом спрашивает у пожилого врача, чем тот заполняет безделье? Ответ был оглушительный — сказалась та самая светлая голова, которую так ценили в прошлой жизни:
"Смотрю бразильские сериалы и ставлю их героям диагнозы!"
Энцефалограмма
Жена с мужем ссорились — обычное дело. Ссорились и ссорились — дело всем женатым знакомое: стоит начать — не остановишься. Но вот муж пожаловался на голову: что-то, мол, со мной, кажется, не то… А жена, она как раз была врач-психиатр, говорит:
"Ничего удивительного". — И приглашает мужа прийти в пустующий кабинет коллеги, где стоит энцефалограф. Коллеге она не хочет признаваться в своих опасениях насчет мужа и хочет провести проверку его мозга сама.
Она усаживает мужа в кресло для пациентов и прикрепяет к его голове, заглядывая в инструкцию, дюжину электродов. Включает прибор… смотрит на кривые, что показывает экран.
И шепчет, не в силах сдержаться:
"Ужас! Ужас! Чтобы такое!.." — И хватается за свои виски.
Потом дрожащими руками снимает электроды, садится напротив мужа и смотрит на него тем холодным испытующим взглядом, какой присущ только врачам-психиатрам, когда они уставляются на пациента и мерекают диагноз. Взгляд, однако, меняется с холодного на испуганный (все-таки жена), потом снова становится испытующим. И скоро в глазах врача воцаряется Понимание. Жене все ясно. Она встает, ходит по кабинету. Диагноз почти готов. Остаются детали. В уме перебираются лечение, лекарства и их дозировка. Что-то, конечно, еще перебирается в уме, но этого мы, не-психиатры, не знаем.