Из дела Самарина не ясно, насколько эффективным агентом он оказался. Так или иначе, разоблачительный скандал, положивший конец его карьере, разразился лишь в 1976 г., спустя без малого двадцать лет после натурализации Самарина в США.
В апрельском номере единственного в Советском Союзе еврейского журнала «Советиш геймланд» («Советская родина»)[137] была опубликована статья Аркадия Сахнина, прозаика и журналиста, писавшего для центральных газет, под интригующим названием «Кто он?». Сахнин рассказал историю о том, как он якобы совершенно случайно вышел на своего героя:
Орел – родина великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Музей Тургенева находится на улице, названной его именем. Конечно же, я не мог пройти мимо. Я познакомился с директором музея Ниной Максимовной Кирилловской, и, среди прочего, она рассказала мне, что многие почитатели тургеневского таланта переписываются с музеем, в том числе и иностранцы. Просматривая эту переписку, я наткнулся на несколько писем от одного из таких почитателей, В.Д. Самарина, уроженца Орла, ныне живущего в Соединенных Штатах. Он писал, что очень любит нашу литературу и готов помочь музею, прислать материалы, представляющие для музея интерес. «<…> Самарин, подумал я, – знакомое имя. Но не придал этому значения. Кто может сказать, сколько Самариных в России? Покинув музей, я отправился к новому зданию драматического театра, где встретил одного из актеров. Перед оккупацией ему не удалось покинуть город <…> он устроился в редакцию отвратительной газеты “Речь”, которую гитлеровцы издавали на русском языке. Он рассказал мне о происходившем в Орле во время оккупации и о работе в редакции “Речи”. “Работники типографии и сотрудники редакции все время ходили голодные. Конечно, редактор Октан и его представитель Самарин, оба верно служившие Гитлеру, получали самое лучшее” < ..>»
Самарин? Не тот ли, что слал письма в музей, прикидываясь антифашистом?
На следующий день я уже был в архиве – просматривал номера газеты «Речь», о которой знал и раньше.
Да, Самарин Владимир Дмитриевич, это он предлагал свои услуги музею. А в 1943 году он был представителем редактора фашистской газеты «Речь» и там совершенно не выглядел патриотом своей родины.
Я люблю распутывать сложные дела, и мне удалось прояснить дело Самарина.
Далее Сахнин рассказывает о самаринской деятельности в оккупации, подробно останавливаясь на полученных им фашистских наградах, обильно цитируя «Речь» и даже прилагая фотокопии фрагментов нескольких передовиц.
Статья была переведена на английский язык журналистом из Нью-Хейвена Сидом Резником и опубликована в Morgen Freiheit в мае 1976 г. В мае же эта информация была доведена до сведения заведующего кафедрой славянских языков и литературы Йельского университета Роберта Джексона. Джексон отреагировал, заявив, что Самарин писал «в духе Геббельса»[138], но никаких официальных мер не принял. Однако четверо из шести профессоров кафедры написали Самарину письмо, в котором сообщили, что «ни при каких обстоятельствах он не может рассчитывать на поддержку нижеподписавшихся»[139]. Один из профессоров заявил, что письмо было призвано оказать давление на Самарина с тем, чтобы тот подал в отставку. Так и произошло летом 1976 г., и это вызвало бурные дискуссии в Йеле, которые нашли отражение в ряде статей и открытых писем, опубликованных в университетской газете. Некоторые студенты и экс-студенты выражали свою поддержку Самарину, иные полагали, что Самарина нужно было оставить как хорошего преподавателя русского языка и литературы, а политике и идеологии в университетских стенах не место.
Скандал в Йеле не прошел незамеченным мировой еврейской общественностью. В американской и в европейской еврейской прессе появились обличительные статьи[140] и просто короткие комментарии. Например, Ассоциация еврейских беженцев в Великобритании в ноябре 1976 г. сообщила:
Йельский лектор писал для нацистов
Г-н Владимир Соколов-Самарин, 63-летний профессор русской литературы в Йельском университете, уволился под давлением своих коллег, когда обнаружилось, что в 1943 году он писал антисемитские передовицы в нацистскую газету, выходившую в оккупированном немцами советском городе Орле. Он объяснял, что был противником большевизма, а вставлять в статьи антиеврейские пассажи его заставлял нацистский цензор. Он тогда не знал, что евреев убивали. О том, что он писал такие статьи, недавно сообщил советский идишский журнал «Советиш геймланд», и Самарин говорит, это сделал КГБ, чтобы дискредитировать его. Четверо его коллег впоследствии подтвердили, что он был нацистом и активным антисемитом во время немецкой оккупации[141].
Защита Бакли, шах и мат
В начале 1982 г., через шесть лет после громкого увольнения из Йеля, начался процесс по лишению Самарина американского гражданства в связи с тем, что американскую визу и гражданство (в 1951 и 1957 гг.) он получил на ложных основаниях, скрыв информацию о своей нацистской деятельности и фальсифицировав свое прошлое (под присягой утверждал, что работал в нацистской газете корректором). Через несколько месяцев у Самарина объявился заступник на очень высоком уровне. В его защиту выступил влиятельнейший американский консерватор, друг президента Рональда Рейгана Уильям Бакли-младший. Сын нефтяного магната, набожный католик, выпускник Йеля и кратковременный сотрудник ЦРУ, Бакли сделал блестящую карьеру журналиста и общественного деятеля; он был основателем и главным редактором самого читаемого консервативного журнала «Национальное обозрение» (National Review), а также основателем и бессменным ведущим популярного общественнополитического ток-шоу «Линия огня» (Firing Line). Бакли считался ярким ритором и авторитетным идеологом, вдохновителем нескольких крупных республиканских государственных деятелей (включая Рейгана), создателем нового курса, совмещающего политический консерватизм с экономическим либерализмом.
19 апреля 1982 г., вероятно, по следам устной беседы Бакли посылает Рейгану официальную докладную записку по делу Самарина, отпечатанную на бланке National Review[142]. Записка вкратце излагает жизненный путь Самарина (пребывание в оккупации, нахождение в Германии в статусе «перемещенного лица», эмиграция в США, сотрудничество в эмигрантской периодике, преподавание в Йеле) с акцентом на его антикоммунистическую деятельность, а развернувшуюся против него в середине 1970-х гг. кампанию характеризует как совершенно необоснованную. Как аккуратно формулирует Бакли, Самарин «писал, вероятно, какие-то антисемитские материалы» для нацистской газеты, но его студенты и коллеги по Йелю никакого антисемитизма за ним не замечали, а потому, – заключает Бакли, ссылаясь на мнение политического журналиста Строуба Тэлбота, – вся кампания против Самарина является «операцией КГБ». Бакли вместе с непоименованными единомышленниками «шокирован этим эпизодом» и опасается, что за лишением гражданства последует депортация Самарина в Советский Союз, «где его, с большой вероятностью, казнят».
7 мая Белый дом пересылает письмо Бакли в Министерство юстиции с просьбой составить черновик ответа от лица президента. По поручению генерального прокурора его помощник составляет докладную записку в Белый дом, в которой советует президенту ответить так: «поскольку дело сейчас находится в федеральном суде, <…> мне не подобает предпринимать какие-либо действия или давать комментарии». По сути дела помощник генерального прокурора замечает, что данные обвинения не могли быть фальсифицированы КГБ, так как Самарин уже признал подлинность своих статей в «Речи», а его полная толерантность по еврейскому вопросу в годы жизни в Америке не является аргументом, поскольку все «бывшие нацистские преступники, оказавшись в США, ведут тихую жизнь, не выступают как явные антисемиты и не участвуют в неонацистских акциях». По поводу опасений Бакли за судьбу Самарина он добавляет, что пока речь идет о денатурализации, но даже если дело дойдет до депортации, Самарин может быть депортирован не только в Россию, но и в страну, откуда он прибыл в США (Западную Германию), или в иную страну по собственному выбору. Последнюю информацию помощник генерального прокурора излагает в собственном разъяснительном письме к Бакли от 24 мая. 11 июня оба документа вместе с сопроводительной запиской самого генерального прокурора были направлены советнику президента в Белый дом.
138
См.: Harris J. Nazi Ties Revealed; Samarin Quits Faculty // Yale Daily News. 1976. 20 Sept.
139
См.: Harris J. Nazi Ties Revealed; Samarin Quits Faculty // Yale Daily News. 1976. 20 Sept.
140
Напр.: Allen Ch. The Strange Case of V.D. Samarin: Nazi Collaborator and Cold War. Mercenary at Yale // Jewish Currents. 1976. Nov.
142
Записка Бакли и последовавшая переписка хранятся: National Archives & Records Administration. Record Group: 60. Department of Justice. Accession # 60-89-372. Box 30 of 190. Folder: John G. Roberts, Jr. Misc.