Десять дней отдыхали завоеватели после тяжелой битвы за город. Монголо-татары разграбили и сожгли все окрестные деревни и села. Немногие уцелевшие рязанцы укрылись в лесах. Казалось, ничто больше не угрожает завоевателям в разоренном Рязанском княжестве. Но это было не так. Когда Батый двинулся дальше на север, на него с тыла напала неизвестная рать. Это пришел на помощь родной земле богатырь Евпатий Коловрат, имя и подвиги которого сохранила «Повесть о разорении Рязани Батыем».
«В то же самое время, — говорилось в «Повести», — некто из вельмож русских, именем Евпатий Коловрат, был в Чернигове с князем Ингорем Ингоревичем и услышал приход на Русскую землю зловерного царя Батыя, пошел из Чернигова с малой дружиной, и гнал быстро, и приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшей, города разорены, церкви и дома сожжены, а люди побиты, а иные сожжены, а иные в воде потоплены. Евпатий же, видя это, распалился сердцем: был он очень храбр. И собрал немного воинов, всего 1700 человек, которые уцелели вне города. И погнался за безбожным царем Батыем, чтобы отомстить за кровь христианскую. И догнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешались полки татарские. Татары же стали как пьяные или безумные. Воины Евпатия били их так нещадно, что и мечи их притупились, и взяв татарские мечи, секли их, татарские полки проезжая. Татары же думали, что мертвые восстали, и сам Батый боялся. И едва поймали от полка Евпатия пять человек воинов, изнемогших от великих ран. И привели их к Батыю. Он же спросил их: «Какой вы веры и какой земли, что мне зло творите?». Они ответили: «Веры христианской, а воины мы великого князя Юрия Ингоревича рязанского, а полка Евпатия Коловрата. Посланы мы тебя, царя сильного, почтить и честно проводить!». Царь же удивился ответу их и мудрости. И послал на Евпатия шурина своего Хозтоврула и с ним многие полки татарские. Хозтоврул похвалился царю Батыю Евпатия Коловрата руками живого взять и к нему привести. И сошлись полки. Евпатий наехал на Хозтоврула-богатыря и рассек его мечом надвое до седла, и начал сечь силу татарскую, и многих богатырей и татар побил, одних надвое рассекая, а иных до седла. И известили Батыя. Он же повелел навести на Евпатия множество пороков, и начали бить пороки по тому, и едва сумели убить так крепкорукого и дерзкого сердцем и львояростного Евпатия. И принесли его мертвого к царю Батыю. Батый же, увидев его, удивился с князьями своими храбрости его и мужеству и повелел тело его отдать оставшейся дружине его, которая в том бою была пленена. И повелел их отпустить».
Мужество Евпатия Коловрата и его соратников так поразило монголов, что они говорили: «Мы со многими царями во многих землях и на многих бранях бывали, а таких удальцов и резвецов не видали и отцы наши не рассказывали нам. Сии люди крылаты и не имеют смерти, так крепко и мужественно бьются, один с тысячей, а два с тьмой. Ни один из них не может уйти живым с поля боя». Хан Батый обращался к павшему богатырю: «О, Евпатий Коловрат! Многих сильных богатырей моей орды побил ты, и многие полки пали. Если бы у меня такой служил, держал бы я его против сердца своего!».
Образ богатыря Евпатия Коловрата как бы олицетворяет собой весь русский народ, поднявшийся на защиту родной земли. Евпатий пал в неравной битве, но тысячи других народных героев готовы были встретить врага. Монголо-татарских завоевателей ждали новые тяжелые битвы. И первой из них была битва под городом Коломной.
Под Коломной ждала хана Батыя владимирская рать, во главе которой был старший сын великого князя Юрия Всеволодовича — Всеволод. Сюда же пришли уцелевшие рязанские дружины с князем Романом, отряды из Пронска, Москвы и других городов. Некоторые летописцы сообщали, что к Коломне прибыли даже новгородцы[1]. Вместе с молодым князем Всеволодом под Коломной был опытный владимирский воевода Еремей Глебович.
Место для сражения было выбрано великим князем удачно. Через Коломну проходила единственная удобная дорога в глубь Владимиро-Суздальской земли — по льду Москвы-реки и дальше по Клязьме. Напрямик через леса от Рязани к Владимиру пройти зимой было невозможно. Сам город Коломна был неплохо укреплен, и в случае неудачного исхода сражения «в поле» можно было отсидеться за его стенами. У города, по сообщению летописца, были воздвигнуты надолбы, о которые должен был разбиться натиск монгольской конницы.