И слышат из рощи к ним голос взывает:
— О, риши! Сойдите к тому,
Кто миру поможет, кто луч испускает
Познанья в невежества тьму.
И духи, покорно внимая глаголу,
Забыв о заботах своих,
Слетели с дороги небесной вниз к долу
И пели ликующий стих.
Потом, лучезарными крыльями рея,
Они от земли поднялись,
Чтоб весть до богов донести поскорее,
Обрадовать горнюю высь.
На запад к холмам шло небесной тропою
Вниз Солнце, уж полдень прошёл,
Но под джамболановой кроной густою
Сиддхартху посланец нашёл.
Предавшись блаженной душой размышленью,
Как статуя, там недвижим
Царевич сидел под узорною сенью,
Заботливо древом храним.
Менялись все тени с движеньем Светила,
Но лишь джамболаны одной
Прохладная тень без движенья застыла,
Царевича скрыв с головой.
И слышен был шёпот из нежно-атласных
Цветов джамболаны:
— Пусть тень
Не двинется с места, будь ночь или день,
Пока на душе его горести сень
Жива в очертаньях неясных!
Книга вторая
Лишь только Сиддхартха достигнул счастливо
Восьмнадцати лет, три дворца
Построили царскому сыну на диво
По царственной воле отца:
Один — для зимы, весь был сложен из кедра,
Он тёплый; для лета — другой,
Из мрамора веял прохладою щедро;
Дворец для весны золотой:
Кирпичный, покрыт синей весь черепицей
И нежен, как юность сама.
Звались эти дивные замки-темницы
Шубха, Сурама и Рама.
Вокруг на приволье сады расцветали,
Журчали потоки, ручьи,
В мир рощи волной аромат разливали,
И пели в садах соловьи.
Сиддхартха там мог погулять на свободе,
Там мог он на каждом шагу
Пить негу, кругом разлитую в природе,
Как пчёлка пьёт мёд на лугу.
Там жил он, но грусти священной корона
Чело окружала, как тень,
Так облако ясного озера лоно
Туманит в задумчивый день.
Тогда, беспокойною мыслью тревожим,
Опять обратился отец
К своим приближённым и верным вельможам:
— Когда-то, — сказал он, — мудрец
Открыл мне, что сын мой, наследник мой милый,
Царём над царями взойдёт,
Могуществом славным и мощною силой
Прославить свой царственный род.
Но, может быть, он изберёт отреченья
И подвигов благостных путь?
Боюсь я, что эти мечты и стремленья
Проникли в невинную грудь.
Мудры вы. Скажите, как юного сына
Сдержать мне на благо судьбе,
Чтоб скипетр царственный мой властелина
Приял он в наследье себе?
Старейший советник сказал:
— Повелитель,
Покуда кипит его кровь,
Недуг этот слабый, как ангел хранитель,
Шутя, уврачует любовь.
Пусть женские чары пленят его душу:
Не знает царевич младой
Очей, что и море, и небо и сушу
Забыть заставляют порой,
Не знает красы золотых обаяний,
Ни уст ароматных, ни долгих лобзаний!
Средь нежных красавиц душою унылой
Воспрянет царевич опять:
Нет цепи для мысли, но волосом милой
Легко её можно сковать!
Советники мненье одобрили сами.
Но царь возразил на совет:
— Любовь выбирает своими глазами
Достойный вниманья предмет.
Что, если к красавиц прелестному саду
Царевич не будет влеком,
Решит, что забав ему этих не надо,
Ведь с ними мой сын не знаком?
Другой отозвался:
— Любви непреклонной
Для всех одинаков закон:
Одной из красавиц, намеченных в жёны,
Царевич наш будет прельщён.
Один обаятельный образ предстанет
Ему, как во сне божество:
Он дивной красой за собою поманит
И взоры и сердце его.
Послушай, о мой повелитель, совета:
Блистательный праздник устрой,
Пусть дочери шакьев на нём до рассвета
Себя потешают игрой.
Пусть юный царевич достойным награды
Сам щедро дары раздаёт,
И верь мне: из них для любви и отрады
Он по сердцу деву найдёт.
Так хитрый наш план будет им не замечен:
Красавиц ему созови
И выбор нам нужный уже обеспечен
Не нами, глазами любви.
Царь принял совет, и толпою беспечной
К дворцовым воротам спешат
Как в море, волна за волной быстротечной,
Красавицы с жаждой наград.
Волшебное зрелище! С низким поклоном