Красавицы после игры
Потупив глаза, проходили пред троном
И брали, краснея, дары.
Одна за другой, как гирлянда живая
Прелестных и чистых цветов,
Прошли пред Сиддхартхой достойные рая,
Но он был бесстрастно суров.
Последней к нему подошла Яшодхара,
Она была вся торжество.
Он вздрогнул, и краска, как пламя пожара,
Окрасила щёки его.
Стан дивный богини, походка Парвати,
В очах — необъятная власть.
Она создана для любви и объятий,
Она — упоенье и страсть!
Скрестив свои руки, с улыбкой спокойной
Спросила Сиддхартху она:
— Найдёт ли царевич подарок, достойный
Меня?
И светла как весна,
Потупясь, стоит перед ним Яшодхара.
— Я роздал подарки свои, –
Ответил царевич, — но этого дара
Вполне ты достойна. Возьми.
И, сняв ожерелье бесценное с шеи,
Он обвил ей стан трепеща:
Так вьётся вокруг серебристой лилеи
Зелёная ветка плюща.
И встретились их искромётные очи,
И пламя любви огневой
Блеснуло в них ярко, как звёздочки ночи,
Слетевшие в сумрак ночной.
Спустя много лет, просветлённого Будду
Спросил ученик:
— Почему
Любви этой ты покорился, как чуду?
И Будда ответил ему:
— Мы не были чужды друг другу: когда-то
Давно один юный стрелок,
У светлых истоков Ямуны, где свято
Стоит Нандадеви чертог,
Играл средь красавиц лесных безмятежно
На тучном цветущем лугу,
Они состязались друг с дружкой прилежно
В игре, красоте и бегу.
Стрелок был судьёю. Быстрей урагана
Те девы носились. Одной
Из астр венок дал, из перьев фазана
Венок подарил он другой.
Но та, что последней пришла по условью,
В глазах его первой была.
Он ей подарил своё сердце с любовью,
И белого крошку-козла.
И много счастливые лет скоротали
В лесу, от волнений вдали,
Разбить его полное счастье едва ли
Усилия смерти могли!
Как после бездождья сокрытое семя
Выходит на свет, так любовь
И зло, и добро, пережившие время,
На свет возрождаются вновь.
Стрелок тот был я, а прелестная дева –
Она. Роковой оборот
Рожденья и смерти, как участь посева,
Свершился: жизнь снова цветёт.
Советники царские видели чудо.
Они рассказали царю,
Как грустен был царственный отрок, покуда
Вдали не увидел зарю;
Как отдал царевич своё ожерелье,
Как взор его нежил без слов.
И царь улыбнулся и молвил в веселье:
— Послать к Яшодхаре послов!
Нашли мы приманку, чтоб сокола с неба
В итоге на землю спустить,
Нашлась всё же та, кто насущнее хлеба,
Чей взор его смог заманить.
Но издавна шед, исполняясь исправно,
Обычай у шакиев был,
Что тот лишь жених всех достойней, кто явно
Соперников всех победил.
Спросили избранной отца Супрабудду
И он отвечал:
— Я не прочь
Вручить молодому царевичу буду
Свою ненаглядную дочь.
Но много князей чужеземных и наших
Руки её просят давно.
Коль юный Сиддхартха сильней всех и краше,
Владеть ему ей суждено.
Но, право, не знаю, возможно ли это,
Ведь он отрешён от всего,
Прожив вдалеке от бурлящего света,
Где б развился навык его.
Задумался царь, беспокойством объятый:
Сиддхартхе ль, с девичьим лицом,
В стрельбе состязаться с стрелком Дэвадаттой,
С Арджуной и Нандой-бойцом?
Но молвил Сиддхартха с улыбкою ясной:
— Готов к состязанию я.
Отец мой, противники те не опасны.
Красавица будет моя!
Из всех городов и селений окрестных
Отважные шакьи пришли.
Все жаждут добыть в состязаниях честных
Светило шакийской земли.
В цветном паланкине, на золоторогих,
Цветами увитых быках
Явилась с родными невеста, у многих
Любовь пробуждая в сердцах.
Её женихи: Дэвадатта с Арджуной
И Нанда — гордились собой.
На белом Кантхаке соперник их юный
Явился, блистая красой.
Народные волны сливались, шумели,
Как бурное море в прибой.
Иное, чем царь они пили и ели,
Но равны с ним были душой.
Царевич взглянул на невесту с улыбкой,
Кантхака под ним заиграл,
И всадник, слетев со спины его гибкой
На землю, в восторге вскричал: