Наоэ кивнул, но глаза его по-прежнему не могли оторваться от воды.
Вдруг сзади послышался шум. Норико оглянулась и увидела огромную стаю ворон, летевших от леса к горе Фуцубуси. Стая уменьшалась в размерах, потом превратилась в точку и исчезла в скалах, багровых от заходящего солнца.
Норико и Наоэ переглянулись и, не говоря ни слова, побрели назад.
Вернувшись, они сели ужинать. Уже совсем стемнело. За окном смутно белел двор гостиницы, за ним простиралась безграничная тьма, озера не было видно.
Наоэ взглянул на Норико.
– Ты что?
– Ничего…
– Выпьем немного?
– Как горят щеки… – Норико прижала ладони к лицу.
Наоэ молча отхлебнул сакэ. Потом с какой-то странной тоской посмотрел на Норико.
– Завтра возвращаешься? – спросил он.
– А что, надо?..
– С завтрашнего дня я буду у матери.
– Да, правильно…
И в самом деле, не вечно же оставаться тут, на Хоккайдо. Наоэ позвал – она поехала, дальше надо делать так, как он говорит. Конечно, ему надо хоть немного пожить дома, у матери.
– Хорошо, – согласилась Норико. – Завтра уеду в Токио.
– Завтра – третье, на работу тебе седьмого. Остается еще три дня. Ты пораньше вернешься, отдохнешь как следует…
– Да-да, конечно.
– Праздник, а я привез тебя в эту глушь…
– Что вы, мне здесь очень понравилось!
– Не забудешь эту поездку?
– Никогда!
Наоэ заглянул ей в глаза. Почему в его взгляде такая нежность?
– Сэнсэй, а когда вы вернетесь?
– Еще поживу здесь несколько дней.
– Наверное, я вам мешала… Побудьте со своей мамой.
Наоэ допил сакэ и спросил:
– Ты ничего не хочешь сказать мне перед отъездом?
– Я?
– Ты.
– Да ведь скоро… – Норико была удивлена. «Непонятно. Мы же скоро увидимся».
– Если хочешь что-то сказать, говори сейчас. Норико было что сказать. Она не успела сделать этого ночью.
– Я хотела сказать…
– Что?
Норико опустила глаза.
– Я… Я жду…
– Ждешь ребенка? Норико молча кивнула.
Наоэ долго крутил в руках чашку. Потом залпом выпил сакэ.
– Могу не рожать… – Норико опустила глаза. «Почему я это сказала? Он же еще ничего не ответил».
– Ты не хочешь?
– Так ведь… – начала было Норико, но запнулась, не зная, что добавить.
– Я хочу, чтобы ты знала: жениться я не собираюсь. Ни на ком… Но если у нас будет ребенок, я сделаю для тебя все, что только смогу.
– Значит, можно?
– Я хочу этого.
– Правда?! – Норико не могла совладать с дрожью, внезапно охватившей ее. Она закрыла глаза. Ничего не случилось, но почему-то слезы текли по лицу.
– Не плачь… – Наоэ подошел сзади, нежно обнял ее. – Почему ты плачешь?
– Это от радости.
Длинные тонкие пальцы Наоэ гладили ее волосы. Норико подняла заплаканное лицо.
– У меня есть просьба…
– Какая?
– Пожалуйста, забудьте про наркотики. Ладно? Старшая сестра и главврач уже догадываются.
– Вот ты о чем… – Улыбка тронула лицо Наоэ.
– Не будете больше? Не будете, да?
– Не буду.
Все еще улыбаясь, Наоэ смотрел во тьму за окном.
Глава XX
Первые три дня нового года Ютаро, как порядочный семьянин, провел дома. Правда, к нему без конца приходили гости – из Ассоциации врачей, из муниципалитета, коллеги по работе. Ютаро пил со всеми, так что скучать было некогда. Но из дома почти не отлучался – если не считать совершенно обязательного посещения храма Мэйдзи-дзингу и нескольких визитов к влиятельным особам из муниципалитета и Ассоциации врачей.
Только четвертого января он смог улизнуть из дома, сказав Рицуко, что хочет заглянуть в клинику – посмотреть, как идут дела.
«Ориентал» уже работала по обычному расписанию, хотя на работу еще вышли не все: те, кто дежурил под Новый год, отдыхали до седьмого января.
Убедившись, что все идет своим чередом и больные, которых на праздники отпустили домой, вернулись, Ютаро собрался уезжать.
– Домой? – спросил Номура. Ютаро подумал и сказал:
– Заскочим на минутку туда.
Обоим все было понятно. «Туда» означало район Эбису. Минут через двадцать машина притормозила у дома Маюми.
– Благодарю. – Выходя из машины, Ютаро, как обычно, сунул Номуре тысячеиеновую бумажку. Это было немало, такси обошлось бы дешевле, но Ютаро платил за молчание. Больше всего на свете он боялся супруги. – Заедешь за мной в пять часов, – сказал Ютаро, взглянув на часы.
Маюми сидела дома. Ее кафе открывалось пятого января, но только после седьмого соберутся все девочки и клиенты, начнется обычная суматоха.
Новый год Маюми встречала у матери в Татикаве, но третьего января уже вернулась к себе. Конечно, время от времени родителей следует навещать, но вытерпеть там можно от силы дня два, на третий уже не находишь места от скуки.
– Папочка! Я тебя заждалась.
Ютаро еще не успел закрыть за собой дверь, а Маюми уже повисла у него на шее.
– Неужели?
– А ты думал! Целых десять дней не появлялся! Любовные утехи быстро утомили Ютаро.
– Эй, папочка, просыпайся, что ты все спишь! – тормошила его Маюми. – Мне с тобой скучно…
Ютаро лениво поднялся, сел на диван. Погода стояла чудесная. Ослепительно яркое солнце заливало балкон.
– Да, хочу у тебя кое о чем спросить. – Ютаро достал сигарету. – Ты с Микико встречалась?
– А я-то думала: что мне папочка скажет?
– Нечего улыбаться. Зачем тебе это понадобилось?
– А разве Микико не сказала? – Как ни в чем не бывало Маюми взяла со стола шоколадку и положила в рот. – Тебя это не касается.
– Как это «не касается»?! Моя дочь встречается с тобой… Я как узнал, мне чуть дурно не стало.
– Что, и Рицуко узнала?
– Нет. Слава богу, ее тогда не было дома. Но я был просто взбешен!
– Что же Микико рассказала? – Маюми с интересом придвинулась к Ютаро.
Он достал сигарету, подождал, пока ему поднесут спичку, и только потом заговорил:
– Тридцатого декабря позвал ее в кабинет. Начинаю серьезный разговор о замужестве. А она молчит.
– Каждый человек имеет право на тайну личной жизни.
– Я ее ругаю: «Годы уходят. И о чем ты только думаешь?» А она вдруг в ответ: «А ты о чем думаешь, встречаясь с Маюми?»
– Вот умора!
– Но мне-то было не до смеха. Я как услышал – дара речи лишился. Спасибо, удружила… Теперь с родной дочерью поговорить не могу.
Не в силах удержаться, Маюми хохотала, болтая босыми ногами.
– Нет, ты мне ответь, зачем тебе нужно было встречаться с ней?
– Мы говорили о докторе Наоэ.
– Что-о? – Ютаро вскочил. – При чем здесь Наоэ?
– Скажу, если папочка не знает.
– Ну!
– Твоя Микико по уши влюблена в него.
– Микико?
– Туповат ты, папочка. Я же тебе давно еще говорила: что-то тут неладно.
– Но ведь он на двадцать лет старше!
– Какая разница? Мне, например, тоже нравятся мужчины его возраста.
– Может, и ты втюрилась в него?
– Может, и я… – Маюми выхватила сигарету изо рта Ютаро, затянулась и выпустила колечко дыма.
– Ну ладно… Но почему ты решила, что Микико влюблена в Наоэ?
– Она сама мне об этом сказала.
– Она же с тобой не знакома.
– Ну и что?
– Она приходила сюда?
– Нет. Пока нет. Ну что, рассказывать дальше?
– Не тяни за душу.
– А купишь?
– Что «купишь»?
– М-м-м… Шелковое платье.
– Ладно-ладно, куплю. Да скажешь ты или нет?! Вид у Ютаро был затравленный. Он вытащил новую сигарету и опять закурил.
Маюми плутовато взглянула на него.
– Однажды я видела, как Наоэ гулял с девушкой. Я еще подумала: какая прекрасная пара! Так подходят друг другу… Я сразу догадалась, что это Микико. Правда, она совсем на тебя не похожа, больше на мамочку, просто одно лицо. И от брата я кое-что слышала. Я, папочка, в курсе всех дел… Я тогда возьми и позвони Наоэ – просто из баловства. Спрашиваю: «Девушка, с которой вы гуляли, – дочь главврача?» И он мне сразу все рассказал. По-моему, она и дома у него бывала, – добавила Маюми, направляя разговор в нужное ей русло. – Брат говорил, что слышал об этом от медсестер.