– Да. Я даже сама не ожидала.
Нахваливая жену, Цуруё не забывала польстить и супругу.
Управляющий кончил говорить по телефону и положил трубку.
– Доктор Наоэ сейчас на обходе. Как только освободится, сразу же придет.
– Благодарю.
Главный врач раскрыл журнал ночных дежурств. В последней графе почерком Норико было написано: «Дежурный врач – Наоэ. Медсестры – Норико Симура, Каору Уно».
– Вчера вечером в клинику привезли весьма подозрительного типа, форменного бандита, – сообщила Сэкигути.
– А, вот этого! – Взгляд главного врача, скользнув по странице, остановился на строчке с фамилией больного.
– Разбита бутылкой голова. Потерял много крови.
– А страховка у него в порядке? – Главного врача куда больше заботила эта сторона дела.
– Неизвестно. Но за него внесли тридцать тысяч задатка. – Последнюю фразу старшая сестра произнесла таким тоном, будто деньги она заплатила лично. – Больной был в нетрезвом состоянии, вел себя очень шумно, и его держали в туалете, пока он не успокоился…
– В туалете?! – Рицуко негодующе охнула.
– Да, в женском туалете. В амбулатории.
– Кто сегодня дежурил?
– Доктор Наоэ.
– Ах, вот как…
Рицуко прикусила язык, придержав готовые сорваться колкости.
– А где больной сейчас?
– Его поместили в палату третьего класса на третьем этаже. Спит беспробудно.
– Надеюсь, он там без дружков?
– Один.
– Надо запретить пускать их туда.
– Я уже предупредила в регистратуре.
– Как прошла операция?
– Лицо было сильно порезано, но все обошлось благополучно.
Старшая сестра выкладывала подробности, которые лишь сегодня утром услыхала от Норико с Каору, так, будто видела все это собственными глазами.
– Ну и прекрасно.
– И все-таки, – ввернула Цуруё, – ума не приложу, как это можно – запереть истекающего кровью больного в туалете! Даже если он пьян.
– Кстати, а туалет убрали?
– Да, кровь уже смыли. Но главное не это. Вчера сюда заявились приятели этого типа. Очень возмущались, что их дружка закрыли в уборной.
– И что?
– Доктор Наоэ быстро поставил их на место. Главный врач не любил осложнений. Он предпочитал жить спокойно, не ввязываясь в неприятности и заботясь лишь об одном – о собственной выгоде.
– Они утихомирились?
– Да. Но сегодня утром в регистратуру кто-то звонил. Весьма странный звонок…
– Да? Что такое? – В голосе Ютаро звучала тревога.
Старшая сестра быстро огляделась по сторонам и, понизив голос, зашептала:
– Человек, который звонил, сказал: «В вашей клинике дежурят пьяные врачи».
– Что-о?! Пьяные врачи?
– Да. Говорят, что будто бы доктор Наоэ во время дежурства немного выпил… – Выдержав эффектную паузу, Цуруе продолжила: – Я сходила в общежитие к медсестрам, когда Симура и Уно сдали дежурство, и обо всем их расспросила. Симура сразу заявила, что знать ничего не знает, а вот Каору Уно призналась, что, «да, кажется, немножко было».
Общежитие находилось за клиникой, в тесной боковой улочке. Кроме медсестер, там жили еще конторщицы и шоферы.
– Мне кажется, Симура покрывает Наоэ. – Старшая сестра бросила на Ютаро многозначительный взгляд.
– А больше по телефону ничего не сказали? Ютаро было отлично известно, что врачи частенько позволяют себе выпить во время дежурства, и его волновал не столько сам факт, сколько возможные последствия.
– Нет. Сразу же повесили трубку. Думаю, это в отместку. На первый раз ограничились этим.
– А что, был еще и второй? – испугался главврач.
– Нет. Во всяком случае, пока.
На сей раз информация старшей сестры основывалась не на слухах, а на вполне достоверных фактах, однако Цуруё была явно склонна преувеличивать значимость происшедшего.
– Ясное дело, им не понравилось, что их товарища заперли в туалете.
Главный врач недовольно молчал, и Цуруё бросилась за сочувствием к Рицуко:
– Что и говорить, это слишком жестоко!
Рицуко согласно кивнула, и в эту минуту дверь в канцелярию бесшумно отворилась. Все оглянулись. На пороге стоял Наоэ.
– А, доктор, входите, садитесь, – засуетился управляющий, указывая Наоэ на диван, где сидел главный врач.
– Доброе утро, доктор, – поздоровались с Наоэ Ютаро и Рицуко.
Он молча кивнул и прошел в комнату.
– Так, значит, вы сегодня не будете принимать больных? – поспешно меняя тему, спросила у Ютаро старшая сестра. Главный врач помедлил в раздумье.
– Есть кто-нибудь по рекомендации?
– Нет, пока никого.
– Я буду в клинике до обеда. Если кто придет ко мне, дайте знать.
– Непременно.
Подобострастно поклонившись, старшая сестра выскользнула за дверь. Следом за ней удалились в соседнюю комнату и Рицуко с дочерью. Управляющий снова уткнулся в свои бумаги.
– Утомились после дежурства?
В сущности, для врачей клиники главный врач был работодателем, однако с подчиненными он разговаривал неизменно в подчеркнуто вежливой форме. Желающих работать в частной клинике – особенно хороших врачей – находилось не так уж и много, а то, что Наоэ некогда занимал солидное положение в университете, весьма поднимало его в глазах главврача и побуждало изъясняться еще более учтиво. Наоэ пожал плечами.
– Да нет, не очень.
После бессонной ночи он выглядел осунувшимся и бледным. Впрочем, он всегда отличался бледностью – видимо, это был его естественный цвет лица.
– Говорят, ночью привезли какого-то пьяницу?
– Да, все лицо изрезано.
– Вы действительно закрыли его в уборной?
– Он буянил.
– Замечательная мысль! – Ютаро рассмеялся. Потом как бы вскользь заметил: – Если он об этом узнает, вряд ли придет в восторг. Да и приятели его тоже.
– Надо полагать… – Наоэ усмехнулся.
– А не будет неприятностей?
– Возьмем и выпишем, только и всего. – Наоэ невозмутимо чиркнул спичкой. Поистине, его невозможно было пронять.
Из соседней комнаты появилась Микико.
– Наоэ-сэнсэй, кофе?
– Спасибо, не надо.
– Тогда хотя бы чаю…
– Благодарю.
– А тебе, папа?
– Ну и мне налей.
Разговор о ночном пациенте главный врач не возобновлял, и Наоэ молча смотрел в окно. Сквозь стекло просачивался тусклый свет поздней осени. В канцелярию вернулась Рицуко и вежливо кивнула Наоэ.
– Мне передали, у вас ко мне какое-то дело? – нарушил молчание Ютаро, доставая новую сигарету.
Наоэ, словно не решаясь начать разговор, огляделся по сторонам, и Ютаро пригласил его в соседнюю комнату, служившую главврачу кабинетом. Рицуко с дочерью озадаченно посмотрели им вслед.
– Что-нибудь случилось? – спросил Ютаро, едва за ними закрылась дверь.
– Вам знакомо имя Ёсидзо Исикура?
– А-а, тот больной, что поступил к нам из университетской клиники с раком желудка…
Ютаро припомнил утренний разговор в машине. Рицуко еще говорила про наркотики…
– Вы не знакомы с ним лично?
– Нет, – пожал плечами Гёда. – Я его вообще почти и не помню.
– Ну тогда все в порядке, – едва слышно, точно разговаривая сам с собой, пробормотал Наоэ.
– А что такое?
– Он просит сделать ему операцию. Все время только и говорит об этом.
– Операцию? – Гёда с изумлением повернулся. – Но у него же пошли метастазы. Операция ничего не даст. Поэтому его и выписали из университетской клиники.
– Но он-то об этом не знает.
– Да, действительно… – Ютаро задумался.
– Там ему сказали, что все хорошо, можно выписываться, а улучшений все нет и нет. У него теперь надежда только на операцию.
– Думает, после операции ему станет легче?
– Он считает, что у него язва желудка.
– Это правда, что позвоночник уже поражен?
– Забрюшинная область, поясничный отдел позвоночника – все, похоже, поражено.
– И при операции уже не удалить?
– Разумеется.
– А если убрать основную опухоль? Наступит хотя бы временное улучшение?
– Нет, будет только хуже. Раковые клетки после хирургического вмешательства обычно начинают стремительно делиться, да и сама операция ослабит организм и лишь ускорит конец. Пытаться продлить ему жизнь бессмысленно.