После трений, ознаменовавших их знакомство, она разговаривала с ним вежливо, но безразлично, и Снук отвечал ей тем же. Однако он постоянно ощущал ее присутствие. Какое-то объемное, словно радарное, восприятие происходящего позволяло ему, даже не глядя на Пруденс, всякий раз знать, где она и что делает. Это вторжение в его мысли задевало и беспокоило Снука; когда же он поймал себя на том, что увлеченно изучает такие мелочи, как рисунок на пуговицах ее кофточки или строчку на туфлях, охватившее его чувство досады только усилилось. Развалившись на просторном заднем сиденье в полумраке машины, которую Амброуз взял напрокат во второй половине дня, Снук погрузился в воспоминания о девушках, с которыми ему доводилось встречаться прежде. Взять хотя бы Еву, немку, переводчицу в Малакке, отлично понимавшую принцип сексуальной независимости… Они встречались каких-нибудь три года назад, но Снук, к своему огорчению, вдруг осознал, что уже не помнит ее лица.
— … нужно дать планете имя, — донесся до него голос Амброуза с переднего сиденья. — Она всегда в полном смысле этого слова была подземным царством, но мне кажется, будет неправильно назвать ее Гадес.
— Геенна даже хуже, — возразила Пруденс. — Можно Тартар, но, если не ошибаюсь, это еще глубже, чем Гадес.
— Едва ли подходящее название в теперешней ситуации. Из рассказа Гила о расположении уровней шахты следует, что антинейтринная планета полностью выйдет за пределы Земли примерно через семьдесят лет. — Амброуз повернул руль, объезжая яму на дороге, и на мгновение свет фар залил придорожные деревья. — При условии, разумеется, что планеты будут продолжать расходиться с такой же скоростью.
— Вспомнила! — Пруденс придвинулсь к Амброузу, и Снук, наблюдавший за ними из полутьмы своего уединения, понял, что она схватила его за руку. — Авернус!
— Авернус? Впервые слышу.
— Я знаю только, что это один из мифологических подземных миров, но его название гораздо более благозвучно, чем Гадес. Даже чуть пасторально, а?
— Пожалуй, — согласился Амброуз. — Отлично! Вы только что окрестили свою первую планету.
— Теперь осталось разбить о нее бутылку шампанского. Я всегда об этом мечтала!
Амброуз рассмеялся, оценив шутку, Снук же помрачнел еще больше. Ситуация на шахте складывалась напряженная и опасная, в такой ситуации неплохо иметь за спиной батальоны солдат, а он возвращался туда в компании аристократа-ученого, быть может, последнего такого типа в мире, и его новой подружки. Вдобавок Снука беспокоило, что ему, возможно, придется слушать их болтовню всю ночь, и такая перспектива его совсем не радовала. Он принялся довольно громко насвистывать, выбрав старую, всегда нравившуюся ему своей грустью мелодию «Радости любви». Пруденс выдержала несколько тактов, затем наклонилась и включила радио. Звуки мощного оркестра, исполняющего ту же мелодию, заполнили машину.
— Как это вам удалось? — спросил Амброуз, полуобернувшись к Снуку.
— Что именно?
— Вы начали насвистывать мелодию, а затем ту же самую мелодию мы услышали по радио. — Проблема явно заинтересовала Амброуза. — У вас что
— приемник в ухе?
— Нет. Я сам начал насвистывать. — Снук никак не мог взять в толк, почему его попутчика заинтересовало это совпадение: ничего исключительного он здесь не видел.
— Вы когда-нибудь задумывались, насколько такое совпадение невероятно?
— Ну, видимо, не так уж и невероятно, — сказал Снук. — Со мной это иногда случается.
— Так вот, вероятность его на самом деле фантастически мала. Я знаю кое-кого, кто занимается исследованиями экстрасенсорного восприятия, и полагаю, они с удовольствием прибрали бы вас к рукам. — Амброуз разошелся. — А вам не приходило в голову, что вы обладаете способностью к телепатии?
— На радиочастотах? — съязвил Снук, раздумывая, не следует ли ему пересмотреть свою оценку положения Амброуза в научном мире. Он уже знал, что тот защитил диссертацию по ядерной физике и занимает должность директора планетария, но только сейчас до него дошло, насколько эти достижения несовместимы. Возможно, он связался просто с гладкоречивым фанатиком.
— Нет, не на радиочастотах, тут ничего не выйдет, — ответил Амброуз. — Но если тысячи людей вокруг слушают эту мелодию по радио, вы, возможно, воспринимаете ее прямо от них.