— Лукас, — послышался снизу слабый голос. — Лукас!
Это была Викки.
Поддавшись новому приступу страха, Хачмен, шатаясь, сбежал по узкой лестнице вниз и рывком открыл дверь. На пороге стояла Викки. Ее лицо оплыло, словно воск, когда она увидела его.
— Уходи! — закричал он. — Немедленно уходи отсюда!
Он взглянул мимо нее вдоль улицы и увидел две машины, столкнувшиеся на углу. Люди в темных костюмах и плащах бежали в их сторону.
— Господи, Лукас, что с тобой случилось? — Она совсем побледнела.
Хачмен втянул ее в холл и с силой захлопнул дверь. Таща ее за собой, он взбежал по лестнице и рухнул в кресло.
— Зачем ты здесь? — спросил он между хриплыми болезненными вздохами. — Почему ты сюда пришла?
— Но ты один, — слабо произнесла Викки, обегая взглядом комнату. — И ты болен!
— Я в порядке, — тупо произнес он.
— Ты хоть видел себя? — Викки закрыла лицо руками и всхлипнула. — О, Лукас, что ты с нами сделал?
Хачмен завернулся в покрывало потуже.
— Хорошо, я расскажу тебе. Но ты должна слушать внимательно и должна верить мне, потому что времени осталось мало.
Викки кивнула, все еще не отрывая от лица рук в перчатках.
— Я сделал вот эту машину, — печально произнес он. — И когда я приведу ее в действие — а я собираюсь сделать это сегодня в полдень, — все ядерное оружие на Земле взорвется. Именно этим я и занимался, когда ты думала… — Хачмен умолк, когда она опустила руки, и он увидел ее лицо.
— Ты сумасшедший, — прошептала она сдавленно. — Ты действительно сумасшедший!
Хачмен убрал со лба спутанные волосы.
— Ты в самом деле еще ничего не поняла? Почему, по-твоему, они охотятся за мной? — Он махнул рукой в сторону улицы.
— Ты болен, — объявила Викки со столь знакомой ему уверенностью в голосе. — Тебе нужна помощь.
— Нет, Викки! Нет!
Она повернулась и побежала к лестнице. Хачмен бросился было за ней, но запутался в своей импровизированной накидке и растянулся на полу. Когда он подбежал к лестнице, Викки уже была в дверях.
Она толкнула дверь и налетела на двоих мужчин в темных костюмах. Один из них держал в руке тяжелый пистолет. Он оттолкнул Викки в сторону, и Хачмен увидел, что рука укоротилась, не понимая еще, что в него целятся. Викки вцепилась ногтями в лицо человека, но второй развернул ее и ударил ребром ладони по шее. Даже с верхней ступеньки Хачмен услышал хруст позвонков. Он повернулся, но в этот момент пистолет рявкнул, и его рука онемела. Пол лестничной площадки поднялся и ударил его в лицо, Хачмен с криком пополз назад, в спальню, и положил палец на кнопку.
Держа палец на месте, он подтянулся, упираясь в подлокотник, и сел в кресло лицом к двери.
Когда те двое поднялись по лестнице и вошли в комнату, он улыбался.
Глава 17
Решение было не из легких, но теперь, когда оно принято, президент почувствовал себя спокойнее. Он подошел к бару, налил себе ликера и вернулся к столу. За тройными оконными стеклами кабинета над кипящими джунглями, словно агат, сверкала горная вершина. Президент задумчиво отхлебнул из рюмки и нажал кнопку вызова.
Генерал вошел тут же. Его обычно безукоризненный китель был испорчен симметричными пятнами пота.
— Все подтверждается, — произнес он без формальностей. — Все в первоначальном докладе подтверждается.
— Я так и думал, — сказал президент спокойно. — У меня нюх на подобные вещи, даже беспрецедентные.
— Рад за вас. — Генерал, очевидно, нервничал: в противном случае он не позволил бы себе столь открытого сарказма. — Что мы будем делать? Наши ракеты все еще в шахтах. Целехонькие! И уже нет времени демонтировать боеголовки. Что делать?
— Избавиться от них.
— Каким образом?
— Как обычно избавляются от ракеты? За время вашей карьеры вам, генерал, полагаю, встречались и более сложные проблемы. — Президент допил ликер и снова подошел к бару.
— Вы имеете в виду… — Запах пота заполнил кабинет. — Но с тех пор как ракеты были запрограммированы, политический климат коренным образом изменился, господин президент. Это раньше мы действовали безнаказанно. После уничтожения целого города…
Президент улыбнулся, но глаза оставались холодными:
— Если бы подобное осуждение ваших способностей вы услышали от другого, он был бы давно казнен.